— Ты судишь по себе? — спросил Конан.

— Я-то не коварна, — фыркнула Хюльдран. — Ты видишь меня насквозь, и я позволяю тебе делать это. Нет, я о других…

— Коварны бывают и мужчины, — сказал Конан. — И я как раз ищу одного. Возможно, он побывал здесь.

— Возможно, — согласилась Хюльдран. — Сначала ты расскажешь мне, что он натворил, этот твой коварный мужчина. Судя по твоему виду, ты собираешься лишить его жизни. Я должна знать, стоит ли это делать.

— Стало быть, ты будешь судить, жить ему или умереть? — нахмурился и Конан.

— Да, — кивнула Хюльдран. — Ведь я могу выдать его тебе, если он до сих пор здесь, или навести тебя на его след, если его здесь уже нет. Получается так, что его жизнь в моих руках. А у кого сокровище — тот и властелин, не так ли?

— Ты права, конечно… Ладно. Начнем с рассказа о том, что он сделал. Он убил двух женщин и мужчину ради клада, который случайно был найден этой семьей.

— Поступок дурной, но вполне объяснимый. Ты не убедил меня, варвар.

— Он попросился на ночлег, и его пустили. Тогда он соблазнил дочь хозяина, маленькую глупышку, которую никогда не ласкал мужчина. Опьяненная первой страстью, она открыла ему семейную тайну, и он, воспользовавшись полным доверием девушки, убил ее и ее семью, завладел сокровищем и бежал…

Хюльдран долго молчала. Потом спросила:

— Он соблазнил девчонку и убил ее? — Да.

— А та была настолько доверчива, что открыла ему все свои секреты?

— Выходит, что так, — подтвердил Конан.

— Дрянное дело, — согласилась Хюльдран. — Хуже, чем убить собаку или ребенка… Ты знаешь, варвар, я легко смотрю на убийство человека, потому что все люди погрязли в пороках и преступлениях; но судьба животных и детей меня трогает… Дети — почти животные, они еще невинны.

Она вздохнула.

— Тяжело смотреть, как юное существо искажается и превращается в такую же дрянь, как и все прочие взрослые люди…

— Да ты сейчас заплачешь, почтенная Хюльдран! — сказал Конан. — Неужели ты настолько добра?

Она кивнула. Конан видел, что она не притворяется. Эта женщина прожила и повидала достаточно, чтобы позволить себе плакать над судьбой безвестной девушки, которая едва лишь познала первую любовь и тотчас была ею так горько обманута.

— С другой стороны, — всхлипнув, произнесла Хюльдран, — она умерла, не успев стать такой же отвратительной порочной дурой, что и остальные…

— Пусть это послужит нам утешением, — согласился Конан. — Однако мне почему-то кажется, что судьба этой девушки, останься она в живых, была бы иной. Она могла бы найти себе хорошего мужа и провести вполне добропорядочную жизнь.

— Ну да! — недоверчиво вскинула брови толстуха. — Никогда я о таком не слыхала!

— Поверь мне, — проговорил Конан. — Я тоже, впрочем, не встречал женщин, в которых совсем не было бы порока, но та девушка… она могла бы.

— Ладно. — Хюльдран поджала губы. — Так и быть, поверю тебе на слово. Что-то в тебе есть, мужчина, эдакое… располагающее к себе.

— Благодарю на добром слове, почтенная Хюльдран.

— Ладно, ладно, — она махнула пухлой рукой, — хватит льстить. Я и сама знаю, насколько я почтенная. Продолжай свою историю.

— Да я уже закончил. Ты поможешь мне найти того, кто убил Оризию?

— Оризия — так ее звали? Красивое имя.