— Я же говорю: у меня. Но вам его не достать. Будете меняться?

— Двоих на одного? Не многовато ли будет? Давайте так: девочку на мальчика. Это справедливо.

— Вам ли толковать о справедливости, Александр Генрихович? Не гневите Бога.

— Довольно. А вы, оказывается, умелый игрок. Где состоится обмен? — деловито спросил он.

— Возле моего дома. Но с вами должно быть не больше двух человек. Если же вы захотите напасть на нас, то погибнем и мы, и ваш сын.

— Хорошо, это меня устраивает.

— Через час, — сказал я.

— Чем больше я на вас смотрю, — произнес вдруг Намцевич, — тем больше вспоминаю вашего деда, Арсения Прохоровича. Такой же был уверенный в себе человек. И тоже предложил мне как-то обменяться… Думал, выиграет.

— Я знаю. Вы продали ему Валерию.

Намцевич удивленно вскинул брови.

— Вот как? Какой же вы все-таки проныра, Вадим Евгеньевич. И с Валерией уже успели переболтать. Я так и знал, что это вы пролезли ночью в мой особняк. Как вор.

— Вор — это вы. Вы же украли старинные рецепты деда?

— Нет, мы честно договорились.

— А потом вы его убили.

— Да кто вам вообще сказал, что он мертв? — усмехнулся Намцевич. — А если он уехал в Америку и зарабатывает там сейчас большие деньги, ведь он умница.

— Вряд ли бы вы выпустили его живым, — покачал я головой.

— Вы меня переоцениваете. Мне нужны только рецепты, а не ваш дед. А для этих рецептов нужны живые люди.

— Зачем?

— Много будете знать, Вадим Евгеньевич, быстро состаритесь. Вон и так уже поседели.

— Зачем вам живые люди? — повторил я, начиная кое о чем догадываться. Неужели некоторые рецепты деда были основаны на использовании человеческих органов? Если это так, то тогда понятно, почему Намцевич хочет превратить Полынью в большую лабораторию с живыми донорами. Я вспомнил, что в средние века маги и алхимики также использовали людей для своих опытов, для приготовления колдовских мазей и лекарств. Им требовалась еще теплая кровь, дымящееся сердце, печень, семенники, почки. И все это ради того, чтобы продлить свою жизнь, вернуть молодость, обрести силу, заглянуть в бессмертие…

— По глазам вижу, что вы уже догадались, — улыбнулся Намцевич. — А смышленость — большой порок. Прямой путь к могиле.

— Не надоело пугать? Я вас не боюсь.

— А зря. Вы знаете, ваш покровитель отступился от вас. Теперь вы обречены. У меня развязаны руки.

— Прощайте. Мне пора, — произнес я и поднялся. — Встретимся через час.

— А не хотите ли поговорить напоследок с Валерией? — коварно спросил Намцевич. — Я же чувствую, что она вам нравится. И в этом вы тоже не отстаете от деда. Просто гены какие-то…

— Не откажусь, — согласился я, хотя сначала хотел произнести совсем иное.

— Пойдемте.

Он повел меня по коридору, потом открыл дверь в одну из комнат. Там друг напротив друга сидели Монк и Валерия. Проповедник что-то монотонно бубнил, не спуская с девушки пронзительного взгляда, а та пребывала в каком-то сомнамбулическом состоянии, даже не обратив на нас никакого внимания. Складывалось такое впечатление, что своим голосом Монк поразил ее сознание.

— Валерия! — тревожно позвал я.

Она посмотрела на меня, но… узнала ли? В этом я не был уверен.

— Не мешайте им, — насмешливо произнес Намцевич.