— Да они вовсю веселятся, — сказал я Вильгельму, — но жить в таком вот ящике я бы не хотел.

— То и мне не любо, — согласился Вильгельм.

14

Вдруг фургон начал раскачиваться. Бывает, что железнодорожные вагоны мотает из стороны в сторону, если машинист проезжает повороты слишком быстро, но медленное покачивание вверх-вниз — это что-то новенькое. Вильгельм забрался на один из ящиков и выглянул из маленького окошка.

— Водица, — растерянно сказал он, — крутом одна водица.

Я поднялся к нему и тоже посмотрел в окно. Действительно, насколько хватало глаз — только зеленая вода, море.

— И куда ж это мы путь держим? — испуганно спросил Вильгельм.

— В Англию! — крикнул Джек. — Мы на пароме в Англию. — И он покатился со смеху.

А мы с Вильгельмом заплакали. Как же мы вернёмся через море?!

— Вплавь, — хохотал Джек, утирая свои слёзы, — вплавь. Вы же, серые мышки, умеете плавать. Подумать только… — он снова залился смехом, — ну каков розыгрыш. Здорово получилось.

— Вот пижон, — огрызнулся Вильгельм. — Да ещё и злорадостный какой.

Белые мыши в стеклянном ящике бросили игру.

— Не слушайте Джека, — крикнули они, — не обращайте на него внимания. Идите к нам!

Мы подошли к их ящику.

— Я Тисси, — сказала одна белая мышка, — а вы откуда?

— Я домашняя мышь из Мюнхена, — ответил я. — Меня зовут Штефан, но все называют меня Бобромышем.

— А я, стало быть, швейцарская полевая, — представился Вильгельм.

— Знаете что, — сказала Тисси, — вам лучше остаться с нами, ведь рано или поздно наш цирк вернётся в Германию.

Забирайтесь на медвежью клетку и прыгайте к нам в ящик.

— А если медведь проснётся?

— Он не просыпается.

Мы с Вильгельмом вскарабкались по прутьям решётки. Ящик с мышами оказался под нами. Боже, как высоко.

— Давайте, прыгайте! — кричали белые мыши, и все выстроились вдоль стенок, чтобы нам хватило места для приземления.

Я прыгнул первым, потом Вильгельм. Стены ящика были из гладкого стекла и такие высокие, что выбраться из него было невозможно. Это была большая стеклянная тюрьма. Однако пол был выстлан тёплыми опилками, а там и сям стояли миски, полные корма.

— Ящик-то годящий, — признал Вильгельм, — да только каково в таком всю жисть прожить, в стеклянном? Все кому не лень на тебя буркалы таращат.

— Да уж, — согласился я, — не хотелось бы остаться здесь навсегда.

— Как вы вообще в стеклянном-то ящике живёте? — спросил белых мышей Вильгельм.

— Ах, — ответила Тисси, — мы здесь родились, и наши родители, и бабушки с дедушками. Нам тут очень хорошо живётся.

— А что вы делаете в цирке?

— Маэстро Саламбо сделал номер с мышами. Упряжка из двадцати белых мышей катает по манежу маленькую карету с сиамской кошкой. Посмотрите, она вон там в лукошке лежит. Её зовут Лена.

— Неужто не опасно? — удивился Вильгельм.

— Ну да, немножечко, — ответила Тисси. — Но перед каждым представлением Лену кормят до отвала, так что на арене она совсем сонная.

Потом белые мыши стали думать, как нам помочь.

— Спрячем-то мы вас легко, — сказала одна белая мышка, — вот в этом домике.