|
Едва лишь оказавшись рядом с ним и услышав его голос, я убедилась в его правоте - есть мгновения, когда просто необходимо идти на риск, совершать безумные поступки. "Сколько дней я провела впустую, корпя над книгами и тетрадками, совершая сверхчеловеческие усилия для того, чтобы купить свое собственное рабство, - подумала я. - Зачем я лезла вон из кожи, добиваясь этой работы? Что она прибавит мне как человеку, как женщине?" Ничего. И неужели я родилась лишь затем, чтобы провести остаток жизни за канцелярским столом, помогая судьям вести процессы? Должно быть, подобные мысли появляются, когда слишком много выпьешь. Ведь не сегодня придумано: "Кто не работает, тот не ест". Это сон. И сейчас он кончится. Но почему же он все длится? И впервые я подумала о том, что стоило бы уехать с ним в горы. В конце концов, начинаются каникулы - впереди целая неделя. - Ты кто ему? - спросила меня красивая женщина за нашим столом. - Мы дружили с ним в детстве, - отвечала я. - Он и в детстве умел это? - Что "это"? Застольная беседа становилась все менее оживленной. - Сама знаешь, - сказала она. - Творить чудеса. - Он уже тогда умел хорошо говорить, - ответила я, сама толком не понимая, что говорю. Все за столом рассмеялись - и он вместе со всеми, а я так и не поняла, что же их так развеселило. Но от выпитого вина я почувствовала себя свободней и не нуждалась в том, чтобы контролировать происходящее. Я осмотрелась по сторонам, отпустила реплику по какому-то поводу, о котором через минуту забыла. И снова стала думать о каникулах. Мне было хорошо сидеть здесь, мне было интересно. Мои новые знакомые вперемежку с обсуждением Серьезных проблем перешучивались и острили, и мне казалось, будто все, что творится в мире, прямо касается меня. По крайней мере хоть на один вечер жизнь представала передо мной не на экране телевизора, не на газетных страницах. Да, мне будет что рассказать, когда вернусь в Сарагосу. А если я приму его приглашение, воспоминаний и впечатлений хватит на целый год. "Он был совершенно прав, что не обращал внимания на мои рассказы о Сории", - подумала я и к самой себе испытала жалость: уж сколько лет в ларчике моей памяти лежали одни и те же истории. - Выпей еще, - и седоголовый мужчина наполнил мой стакан. И я выпила, подумав о том, как, в сущности, мало смогу я рассказать своим детям и внукам. - Я рассчитываю на тебя, - сказал он, понизив голос так, чтобы слышала его я одна. - Поедем во Францию. Вино развязало мне язык: - Только в том случае, если мы выясним одну вещь. - Что именно? - То, о чем ты говорил перед лекцией. В кафе. - О ладанке? - Нет, - ответила я, глядя ему прямо в глаза и изо всех сил стараясь выглядеть трезвой. - То, что ты мне сказал тогда. - Хорошо, мы потом поговорим об этом, - сказал он, пытаясь сменить тему. Объяснение в любви. Мы не успели тогда поговорить, но теперь я могла бы убедить его, что дело было именно так и никак иначе. - Если хочешь, чтобы я с тобой поехала, ты должен меня выслушать. - Но не здесь же. |
