— Хитро придумано, но понятно. Это ж ты что, все вот тут, весь день наш записал?

— Ага, и тебя научу, полезная штука.

— Дык ведь зачем, я и так вроде все помню? Так писать каждый раз — рука отвалится, да и отвлекает от работы полезной… Толку от царапин твоих этих? Ты же, хе-хе, не сделаешь так, чтобы оно само пилилось? А и так, без записей твоих, много сделали…

О боже мой! Я как будто попал в свое время. Приходишь на внедрение какого-нибудь решения по автоматизации и информатизации, начинаешь с обследования. Если контора, которую автоматизируешь не производственная, а очередная купи-продай, офис или склад небольшой, при словах «технологический процесс» и «технологическая операция» начальство теряет волю, начинает от тебя скрываться. Рядовые сотрудники на вопрос «А чем вы тут занимаетесь?» отбрыкивается, вываливает кучу информации, совершенно не относящейся к делу, начинает рассказывать про то, какие они важные функции выполняют, по типу переноса бумажек из одного кабинета в другой. Понимания что за бумажки, зачем они нужны, что с ними дальше происходит — обычно ноль. Но, моя самая любимая фраза, четко знают — «Этим занимается Маша». Какая у Маши должность, кому она подчиняется, какие функции выполняет не знает чаще всего даже сама эта Маша. К середине внедрения системы оказывается, что она не нужна, у них и так все тип-топ, все заняты и вообще, времени на всякие ваши «программы» нету. А то не дай Б-г внедришь систему — работы никому не достанется, как и зарплаты. Я даже заулыбался, вспомнив свои приключения по разным конторам. Вот и дед сидел передо мной, и, как самый заправский «менеджер среднего звена», противился прогрессу. Даже отмазки те же клеил. Ну ни чего, опыт не пропьешь, убедим.

— Буревой, а посмотри теперь вот сюда. Это линия времени, тайм-лайн мы ее называли. За все два дня нашей работы. Ты видишь, что получает? В первый день половину времени мы просто тупо потратили на переноску бревен. Второй день вообще, только вязали да развязывали плот, сама дорога меньше часа заняла. Давай парадигму менять. Ну, подход к работе. Нам надо добиться того, чтобы за один день мы могли нарубить, обработать, и перевезти. Сам говорил, вечером возить безопасней. Что скажешь?

Дед смотрел на мои записи. Тайм-лайн он понял, особенно когда я значками изобразил процессы. Вот мы пилим дерево, вот делаем бревно, вот вяжем плот. Солнышко, нарисованное над горизонтом над этими всеми значками указывали ему на время суток.

— Плот не надо вязать и развязывать, на нем возить, — выдал Буревой через двадцать минут напряженного мыслительного процесса.

— Во-о-о-от, правильно. Только его побольше надо сделать, и вот такой формы примерно, — я начал рисовать плот, с ограничителями для бревен, местами для управления им, — а еще, когда мы его нагрузим, он под воду уйдет, сильно, можем не выплыть из заводи. Надо дальше в озере грузить, пирс сделать какой-нибудь, ну мостки в озере.

Я нарисовал еще и мостки. Поспорили с Буревоем насчет процесса их строительства, будут ли держать, вроде должно было все быть нормально. Еще и пририсовал барабан с веревкой — для закрепления плота. Дед одобрил. Пирс теперь представлял собой две буквы Г из бревен, короткими концами стоявшими в воде, длинными — упиравшимися в берег. По длинному концу мы планировали катать бревна сразу на плот. Над водой пирс должен был возвышаться на сантиметров сорок, возить планировали бревна в три слоя, по двадцать-тридцать бревен в слое. Правда, получалось, что сам плот уйдет под воду, но то не страшно. Разве что места для управления им сделать решили повыше, чтобы ноги не мочить. Получилась такая баржа, метров восемь на восемь, с боковыми стенками из одного-двух бревен, с одной отсутствующей, для загрузки и разгрузки.