— Надо на паровик такую поставить, вместо насоса.

С этих слов у нас началась конверсия, то есть переход военных технологий в гражданское русло. Созданная часть огнемета прочно заняла свое место в наших паровых машинах, воду в котел теперь подавали давлением пара, через сужающиеся трубки. Мощность машин, избавленных от пятого колеса, насоса, возросла. Сами машины стали работать устойчивее. В основном этим занимался дед. Я продолжал заниматься пневматикой.

Как и принято у нас в деревне, первые опыты проводил на моделях. Вспоминал устройство пневматических винтовок, поршень там, место для пульки. Вспоминал устройство обычных винтовок. Ствол, нарезы, механизмы подачи патрона, ведущий поясок. Получил гибрид. Первое стреляющее ружье было стационарным, ствол — из трубки диаметром в семь миллиметров. Хотел 7,62 — но штангенциркуль еще не изобрел. Пулька была чугунная, с небольшим медным пояском. Нарезной ствол, патронник, удерживающий пулю, баллон с воздухом, поршень, и клиновидный механизм резкого открывания баллона. Отвезли с дедом все это на Рудное болото, поставили, и выстрелили. Хлопок, поршень улетел, ствол разорвало. Следующие опыты.

Стационарную стреляющую установку получили достаточно быстро. Дед не мог понять, зачем мы дурью маемся, если огнемет уже есть, и он реально впечатляет. Я пытался рассказать, но пока Бурвой не понимал. Понял он только тогда, когда я ему под конец зимы вытащил винтовку. Она была тяжелая, баллон тоже много весил. В винтовке было десять пулек в отъемном магазине, пульки были по десять-пятнядцать грамм, точнее я определить не смог. Но все были одинаковые, лил в специальных формах. Баллон крепился посередине ружья, я хотел сохранить баллансировку. Он представлял собой толстый, короткий цилиндр. Баллон позволял делать двадцать выстрелов на расстояние до ста пятидесяти метров — больше я не смог замерять, полняы такого размера глубоко в лесу не нашел. Убойность пули была непонятна, для этого я и хотел взять деда. Сколотили с ним щиты, ушли подальше в лес.

Сделали мишенное поле, я занял позицию. Дед смотрел в фотоаппарат на щиты. Пышшш! Я передернул скобу — она была как у винчестера, под курком, взводила пружины клиновидного затвора и подавала пулю в патронник. Пыш! Пыш! Пыш!

— Не попал, все в пустую, — разочарованно протянул дед.

Я тоже расстроился, кучу времени убил на эту стрелялку. Пошли к щитам.

— Ну ни х. я себе! Охренеть! Вот это да, — дед очумело рассматривал результаты поближе.

Пуля спокойно прошла через сырые доски первого слоя щита, второго, и вырвала кусок из третьего слоя. Найти удалось только одну, он после щита глубоко застряла в сосне.

— Ну что, теперь не в пустую? — я улыбался.

— Сколько там тех данов было? По пять десятков? А сколько ты выстрелил раз? Десять? — дед призывал свои познания в математике энергичным почесыванием бороды.

— Я еще могу выстрелить столько же, но дальность меньше будет, давление уже упало.

Вернулись на позицию, отстреляли остаток давления. Не так эффективно, но первый слой досок пробили.

— Надо редуктор, хреновину такую, которая давление поддердивать постоянное будет. Да еще пули облегчить можно, баллон по-другому поставить, — я уже планировал доработку ружья.

— Значит, без перезарядки, двадцать выстрелов — и двадцать данов к Одину, в чертоги, — дед резюмировал результаты стрельбы, — еще баллон есть? И стрелки эти?

— Пули их зовут.