Позавтракали жареной рыбой, Буревой повел меня в лес. Метров в двухстах от деревни оказалось поле, Буревой назвал его лядом. Поле было метров двести в ширину, и метров пятьсот в длину, и было расположено в небольшом овраге, похожем на тот, в котором была наша деревня, только дальше от озера. Моя спина и ноги стали заранее ныть. Это ж сколько тут пахать-то на себе придется! Это ужас! Все на своем горбу! И как он планировал сам все это делать, с бабами да детьми? По краям от поля лежали несколько полуобгоревших стволов, сквозь землю уже пробилась трава, мелкая, правда. Судя по всему, на своей спине мне и Кукше и женщинами придется перепахать гектар десять пашни с дерном. Я застонал уже вслух. Буревой озабочено посмотрел на меня:

— Здоров ли? Чего скулишь?

— Буревой, да мы здесь костьми ляжем, всей деревней… родом! Это ж как мы вспашем все это? Мы ж не кони!

— Да все пахать-то и не будем, это мы с сынами про запас жгли, тут леса мало было, березняк один, пока не заросло хотели сразу ляд большой сделать. Пожгли, правда, случайно, не сумели огонь сдержать.

— А вы тут лес жгли?

— Да, а как еще? — удивился Буревой, — порубили все, тут только мелочевка была. Угощение лешему само собой оставили, да и пожгли в первый год. Земля тогда родит хорошо, еще лета два или три урожай будет. А мы с запасом пожгли, так что переложи ляд-то подальше, и еще хватит.

— А перед зимой вы не сеете? — я вспомнил про озимые, они вроде урожайней бывают, — чтобы зиму зерно в земле простояло?

— Да тут зима лютая, непонятно, как зерно в ней будет. Лучше по весне сеять, так точно с зерном останемся. Это там, — дед неопределенно махнул рукой, — где местечко наше было раньше, там так делали.

— А что сеять будем? Пшеницу?

— Не, рожь будем сеять, она кормилица, завсегда урожай есть. Пшеницу по Днепру сеют — там она хорошо идет. Волами пашут, лошади не берут землю-то у них.

— Ладно, так пахать-то сколько будем?

— У нас зерна на высев на четыре десятины, я восемь пудов зерна сохранил, — похвастался дед, — дай Дажбог урожай сам-третий будет, на следующий год больше высеем.

Так, пуд это у нас шестнадцать килограмм, значит — 128 килограмм зерна. Сам-третий — это типа урожай один к трем? Тонну посеял — три собрал? В нашем случае, центнера три-четыре соберем. Не густо, не густо… Десятина, кстати, это сколько?

— Буревой, а где сеять будем? Покажи рукой, я в десятинах не понимаю.

Буревой показал. Получился, квадрат, метров двести на двести, ну примерно. Уже лучше, но спина все равно начала ныть.

— Ладно, разберемся, тебе виднее. А с огородом как у вас тут? Где овощи… ну, репу растите?

— Под огород мы вот тут место взяли, — дед указал на небольшой участок ляна, метров на двадцать, окруженный кустами, — тут зверь не пройдет, целее будет.

Ну да, через эти кусты и я бы не прошел. Так, надо прикинуть, что у меня там с посадкой моих, иновременных овощей, площадь прикинуть, да трудозатраты. Надо садится думать, да прикидывать. И еще про посевную — мне что-то не улыбается на своей спине тут целину подымать.

Оставили с Буревоем поле, он повел дальше в лес. Там учил меня, как норки мышиные да укладки беличьи искать, про травы рассказывал, про деревья, тыкал на растения, рассказывал как время сева определять по цветкам, да насекомым.