— Надо идти в деревню, — сказал он.

— Это обязательно?

— Думаю, да.

Риану хотелось бы скрыть тревогу в голосе, но утаить очевидное для обоих задача не из легких.

— Никогда не знаешь чего ждать от них на этот раз. Словно за зиму они успевают забыть все, что знали до того. — С горечью сказал альв. — Ты пойдешь со мной?

— Да, пойду, мало ли что. Все же вдвоем безопасней. Я бы с радостью их не видел, но теперь у нашего народа другая судьба, жить совсем врозь невозможно.

Они вышли задолго до рассвета, прихватив с собой монеты, которые были у Гилда, мешок с беличьими шкурками и берестовый короб, заполненный до краев кусочками оловянной руды, намытой Рианом в одном из лесных ручьев.

— Может быть сумеем выменять у кузнеца что-нибудь нужное, или хотя бы немного больше муки. — Пояснил он. — За чистое олово цена была бы выше, но у меня нет такой возможности.

— А золото тут есть? — спросил Гилд.

— Нет, золота нету. Только олово, и то не слишком много. Это и к лучшему, не то этот лес кишел бы золотоискателями.

Эльфы шли быстро и встретили солнце уже почти на полпути. Кое-где, особенно на солнечных полянках, начинали цвести деревья — дикие вишни и сливы, и стоило больших усилий, чтобы не задержаться и вдоволь не налюбоваться красотой белопенного кипения жизни. Буйство разнотравья и темные заросли папоротников, светлые колоннады соснового бора и кряжистые могучие дубы-одиночки — эта земля была так щедра, так добра к своим детям, что кощунством казалась сама мысль о том, что можно равнодушно срубать деревья, и распахивать луга.

— Смотри. — Тихонько сказал Риан, показывая другу на вершину ближнего холма. — Лисовин.

И действительно, рыжая плутоватая морда наблюдала с безопасного расстояния за путниками.

— Из чужого курятника возвращается, — усмехнулся эльф и издал свистящий звук, заставивший лисовина крутануться на месте, взмахнуть хвостом и быстро умчаться прочь, унося в зубах что-то белое. — Хозяйка уж должно быть заждалась с добычей.

Для двух альвов лес был живым и ярким, полным открытий и чудес.

— На обратном пути сделаем крюк, я покажу тебе водопад. — Пообещал Риан, когда они уже подходили к деревне.

Издалека потянуло запахом навоза и мокрой земли, хлебным ароматом и даже молоком. В глубине души Гилду куда больше хотелось сразу пойти смотреть водопад, чем переступать черту деревни. Он боялся, действительно боялся людей. Это был почти неосознанный страх, ведь здешних жителей он не знал, но оставить друга одного, дожидаясь в лесу, тоже не мог. А потому, ближе к полдню, оба мужчины вышли из прилегающей рощи и, словно призраки, вступили на деревенскую улочку.

Место не понравилось Гилду сразу, низкие, словно вросшие в землю, темные дома, покосившиеся изгороди, грязь и навоз под ногами. Но главным было не это, что-то витало в воздухе, чувствовалось в косых взглядах редких прохожих, и недоброжелательством обжигало сердце. Хотя деревенские избы никогда не привлекали Гилда, то селение, рядом с которым он жил прежде, имело совсем другой вид. Зелень деревьев подступала близко к домам, речка освещала пейзаж, в то время как здесь, все было вырублено, и серая земля под ногами не знала даже травы. Встреченные ими люди были мрачны и закутаны в грязное тряпье с головы до ног. Исхудавшая за зиму скотина мычала и блеяла на все лады в убогих сараях. Пьяный, здорового вида мужик, едва не наткнувшись на альвов, отпрянул в сторону и, перекрестившись, сплюнул под ноги:

— Принесло же к нам темное отродье, в канун святого праздника!

Кровь отхлынула от лица Гилда, и он потянулся к мечу, Риан едва успел его удержать.