Не прийти в деревню к ночи Лита не могла, односельчане заподозрили бы неладное. Тропинка привела их к околице, а дальше было прощание, короткое, но длинное. На всю жизнь. Они старались не смотреть друг другу в глаза, потому что альвам некуда было позвать женщину, а той негде оставить их. Словом, им нечего было дать друг другу кроме этого чудесного дня, так почти всегда бывает у разных народов, сошедшихся вместе на краткий, огненный миг.

— Прощай, Лита!

— Прощайте… да хранит вас Бог! Как бы не называли его вы или я. Пусть он поможет вам выжить.

Они обнялись, и женщина горячо поцеловала по очереди обоих эльфов.

Прошло еще немного времени, и стало понятно, что лето заканчивается. Все чаще шли затяжные дожди, туманы по утрам выхолодили реку и землю, и даже краткий сполох бабьего лета с паутинками и теплыми полднями не отсрочил наступления осени. Она явилась в эти края как полноправная хозяйка, раскрашивая лес, холмы и долины в свои родовые цвета — золото и пурпур. Поднялись на крыло птицы и заторопились покинуть гнезда в поисках теплых земель, где не переводится пища, и солнце не прячется за тучи на долгие месяцы. Журавлиные клинья уносили с собой память о летних деньках и протяжно курлыкали, обещая вернуться обратно следующей весной.

И когда лес скинул в размокшую землю свой желтый осенний наряд, почти полностью обнажившись, в деревню приехали солдаты. Его Светлость герцог Гоярский, решив угодить соседу и сдержав слово, выслал отряд. По его велению в этих местах началась охота на нелюдей, столь угодная Его Светлости Ферану.

Капитан Эффлей с высоты седла и своего положения с омерзением оглядел толпу смердов, согнанных на деревенскую площадь. Согнутые спины, понуренные головы, тупые лица окружали его со всех сторон словно море. "Настоящий медвежий угол со всеми вытекающими отсюда последствиями, — думал капитан. — Им все одно с кем рядом жить. С рысями, с вурдалаками или с альвами. Лишь бы потравы полям не творили". Мысль о том, что до самого снега, если не до Нового Года ему придется провести в этой глухомани, сводила Эффлея с ума. Спорить с Его Светлостью, понятное дело, никто не стал, но самый распоследний из солдат прекрасно понимал, что затея эта ничуть не важнее всех прочих, и даже дело не срочное. Ну, жили себе альвы в этих местах сто лет, ну и еще годик-другой поживут, ничего не изменится. Нет же, герцог лично пообещал легату Святого Престола, объединившись с Фераном, извести под корень всю нелюдь, чуть ли не в присутствии самого короля клялся. Пообещать-то пообещал, а по чащам рыскать придется честными парням в кольчугах на прицеле у альвов-лучников. Впрочем, капитан Эффлей очень сильно сомневался, что его отряду доведется встретиться в лесу с хоть мал-мальски приличным отрядом нелюдей.

— Сколько, ты говоришь, было альвов, когда они приходили весной? — спросил капитан у согнутого в поклоне старосты.

— Двое, господин сотник.

— Точно?

— Да чего уж сомневаться… как есть двое. То раньше приходил один…. постарше который будет. Купили два мешка муки, одёжи какой и ушли опять.

— Два мешка? Может больше? — с подозрением вопрошал Эффлей

Староста затряс головой, мол, точно, точно, точнее не бывает.

— И больше вы их не видели?

— Нет, господин.

— И схрона не находили?

Мужики и бабы клялись и божились, что в округе нет ни единого альвьего поселка, ни единой землянки. Однако ж кто-то порубил четверых солдат, в том числе десятника Карика Седого, воина отменного, хитрого и опытного.