|
К тому же неподалеку отсюда немало таких заведений, какими Иван Григорьевич промышляет. Работников найдется вволю. А про меня, пожалуй, и не вспомнят, как я в черничках буду в каком—нибудь ските. — А как ты насчет прежнего думаешь, Дарья Сергевна? — спросил у ней Мокей Данилыч. — Насчет чего это? — в свою очередь спросила она. — Аль забыла, что было у нас с тобой до моего полону? — сказал Мокей Данилыч.— Таких делов, кажись, до смерти не забывают. — Что ж это такое? — опустивши глаза, молвила Дарья Сергевна. — Были мы с тобой, Дарьюшка, жених да невеста. Неужто и этого не вспомнишь? Теперь я по милости племянницы стал богат, и дом, где ты двадцать лет выжила, мой дом. Что бы нам с тобой старину вспомнить? Чего прежде не удалось сделать, то бы мы теперь разом порешили. Были мы жених с невестой, а теперь можно бы было сделаться мужем и женой. — Голубчик ты мой, Мокей Данилыч, зачем старое вспоминать. Что было когда—то, то теперь давно былью поросло,— сказала, видимо смущенная, Дарья Сергевна.— Вот ты воротился из бусурманского плена, и ни по чему не видно, что ты так долго в неволе был. Одет как нельзя лучше, и сам весь молодец. А вот погляди—ка на себя в зеркало, ведь седина твою голову, что инеем, кроет. Про себя не говорю, как есть старая старуха. Какая ж у нас на старости лет жизнь пойдет? Сам подумай хорошенько! Ни слова на то не сказал Мокей Данилыч. Смутился он словами бывшей своей невесты. — Ты теперь в достатках,— сказала Дарья Сергевна,— и на будущее время Дуня тебя никогда не оставит своей помощью. Ежели захочешь жениться, за невестами дело не станет, найдется много. А мой бы совет: к богу обратиться, ты уж ведь не молоденький. Ты же, я думаю, живучи в полону, пожалуй, и Христову—то веру маленько забыл. Так и надо бы тебе теперь вспомнить святоотеческие предания и примирить свою совесть с царем небесным. В это время пришел из красилен Патап Максимыч и, взглянув на того и другую, догадался, что без него были меж ними какие—то важные разговоры. — Дарья Сергевна, матушка!— молвил он,— что ж, я пред уходом сказал вам, чтобы вы закусочку для гостя поставили, а вот у вас на столе и нет ничего. Пожалуйста, поскорей сготовьте, наш гость, пожалуй, теперь и поесть захотел. Дарья Сергевна вышла, а Патап Максимыч остался вдвоем с Мокеем Данилычем. — Видится мне, что без меня у вас какие—то особые разговоры были,— сказал гостю Патап Максимыч.— Как только вошел сюда, догадался. — Были разговоры, точно, что были,— сказал Мокей Данилыч. — О чем же это? — спросил Патап Максимыч. — Старину вспоминали,— отвечал Мокей Данилыч. — Какую старину? — спросил Чапурин. — Старые годы вспоминали, Патап Максимыч. Про то меж собой говорили, как были мы с ней люди друг к другу самые близкие, жених с невестой,— сказал Смолокуров. — Уж не вздумал ли ты опять женихом к ней стать? — промолвил, понизив голос, Патап Максимыч. |
