– Очень на это надеюсь.

– Знаешь, я тебя запомню. – Десото одарил ее еще одной хищной ухмылкой, а затем вышел на улицу, чтобы проследить за своими людьми. Хель шипел ему вслед.

Квинн стояла там, пылая. Она ненавидела Десото. Люто его возненавидела.

Один из солдат – его звали Лютер – положил свою руку на руку Квинн.

– Мисс? Вы в порядке?

Она развернулась и проговорила сквозь стиснутые зубы.

– Убери свои руки от меня!

Лютер сделал шаг назад и поднял обе ладони в успокаивающем жесте.

– Извини, извини.

– Да, но этого недостаточно. Почему бы тебе не сделать что нибудь с этим «извини»?

Его взгляд виновато опустился на пол. Он ничего не сказал.

– Это плохо, и ты это знаешь. Это то, чем ты думал заниматься? Воровать у маленьких старушек?

– Веришь или нет, но мы делаем это, чтобы помочь, – тихо сказал он.

Квинн фыркнула.

– Продолжай говорить себе это, пока спишь в своей мягкой теплой постели в новом доме с отоплением и электричеством. И чем это поможет?

– Твоей бабушке, должно быть, нелегко. И тебе. Мы можем подвезти ее до приюта в школе. Или, если она захочет, мы даже можем посадить ее на один из автобусов, отвозящих людей в региональные убежища агентства. Мы можем отвезти и тебя. Не волнуйся. Мы здесь, чтобы убедиться, что о ней хорошо позаботятся.

– Вы не имеете права делать выбор за нее или за кого либо еще. – Квинн ткнула пальцем в сторону опустевшей кладовки. – Вы так же плохи, как банда головорезов. Эта никчемная бумажка ничего не значит! Это не меняет того, кто вы есть!

– Квинтесса! – Бабушка устремила подбородок на мужчин с оружием, в ее глазах мелькнуло предупреждение.

Несколько стоявших в гостиной солдатиков напряглись и поправили свои винтовки, их внимание обратилось к Квинн, выражения их лиц стали жестче.

Квинн прикусила губу, почувствовав вкус крови. Бабушка права. Она знала это. Она подошла к черте, перейдя которую, возможно, уже не сможет отступить.

– Мне жаль, что вы так считаете. Мне действительно жаль. – Лютер отвел взгляд и ушел.

Майло схватил ее руку и сжал ее. Она позволила ему. Она стояла рядом с бабушкой и Майло, кипя от ярости, пока эти придурки брали один за другим продукты из бабушкиной кладовой и шкафов.

Вся ее тяжелая работа, все ее тщательное планирование. Исчезли в одно мгновение.

Бабушка взяла Тора на руки и погладила его пушистую спинку. Ленивый кот, казалось, почувствовал, что что то не так. Он уставился на липовых солдат немигающими желтыми глазами.

Бабушка ничего не сказала, когда они вышли, оставив на полу дорожку из грязи и снега от своих грязных ботинок.

– Вы что, и кладовку суперинтенданта тоже опустошили? – прокричала Квинн им в спину.

Лютер замешкался на ступеньках крыльца. Он вздрогнул.

Его все таки мучила совесть. Ну и что? Это не помешало ни ему, никому либо из них взять все, что они хотели. Не остановит и в следующий раз.

– Ага, – пробормотала Квинн. – Я так и думала.

Когда гул моторов грузовиков ополчения утих, Квинн вернулась на кухню и в ужасе уставилась на разгромленные полки кладовки.

– Они забрали половину! Половину! Почему мы их не остановили!

– Есть время бороться, а есть время ждать, – сказала бабушка. – Есть время говорить, а есть время держать язык за зубами. Тебе нужно усвоить, что есть что.

Квинн смахнула жгучие слезы. Ей хотелось кричать. Ей хотелось задушить что нибудь или кого нибудь. Она была в такой ярости, что бабушкины слова едва долетали до ее сознания. – Этот придурок Десото взял больше, чтобы насолить нам!

– Да, – согласилась бабушка, в ее голосе послышались нотки раздражения.