– Возможно, у нее есть травка, если желаешь.

Как и многим другим, представлять себе юриста, нарушающего закон, казалось ему забавным. Не понимает, что существует профессиональный риск. Вообще для гомосексуалиста Пол во многих отношениях весьма добропорядочен, что, наряду с другими его чертами, и составляет его прелесть. Интересно, не меньше ли внимания он стал уделять Лили с тех пор, как в жизни его появился Майк? В прошлом одно другому не мешало – мальчики отдельно, девочки отдельно, но, насколько я знаю от Анны, Майк – это статья особая.

– Спасибо, но мешать одно с другим я не стану. Мы посидели еще немного, но ожидать вдвоем нам показалось хуже. Он встал из‑за стола.

– Пойду лягу.

– Ты спишь в гостевой?

– Ага.

Стало быть, спать мне придется в комнате Анны.

– Лили знает о том, что я приехала? Он кивнул.

– После разговора с тобой я сказал ей, что ты приезжаешь на уик‑энд.

– Думаешь, Лили не будет неприятно, если я посплю в постели Анны?

– Если даже это и будет ей неприятно, она, скорее всего, ничего не скажет.

– Не скажет. – Есть мнение, что дети как никто умеют скрытничать. Мне ли не знать, хотя я и помалкивала, как Лили. Впрочем, это долгая история.

Он потоптался возле стола, словно желая еще что‑то сказать. Я придвинула к себе бутылку. Он проводил ее глазами. Ничего, друг, в свое время я видела тебя порядочно тепленьким, подумала я. Так что лучше бы тебе не вякать.

– Это давняя традиция, – сказала я, – вечера в пятницу. Анна бы не хотела, чтоб ее отсутствие вклинилось и испортило мне этот вечер.

Он пожал плечами.

– Ты же меня знаешь. Что одному здорово, другому – нож острый. Спи спокойно.

– Постараюсь. И знаешь, Пол, – решительно сказала я, – не волнуйся. Наверняка выяснится причина, почему она не смогла позвонить. А завтра она будет дома, в этом я уверена.

– Ага, – сказал он. – И я уверен тоже.

Отсутствие – Четверг, днем

Последовав совету незнакомца, Анна отправилась на центральный вокзал с запасом времени. Но хотя лоточников возле входа и было полно, никаких сенегальцев с лошадками среди них не наблюдалось. Обстоятельство это вызвало у нее досаду. Надо было хватать эту лошадь, когда была возможность. А теперь возвращаться в лавку уже поздно. Придется рискнуть и поискать что‑нибудь подходящее в аэропорту.

Она взбежала по ступенькам в здание вокзала. Псевдопомпезный главный зал был переполнен. Слева возле каждого окошечка змеилась очередь – отдельные местные жители и толпа туристов – каникулярный наплыв. Слава богу, что у нее хоть время есть. Она пристроилась к самой короткой из чередей (даже и эта очередь была порядочной) и стала смотреть вывешенное высоко на стене расписание. Выяснилось, что поезд на Пизу‑центральную ушел двадцать пять минут назад. Никакого шестичасового в расписании не значилось. Следующий поезд до аэропорта отправлялся в 7 часов, то есть через час с четвертью, и к ее рейсу явно не успевал. Она обратилась бы в справочную, но боялась потерять очередь, так как за ней уже стал набираться народ. Она лихорадочно соображала, на какой бы автобус ей сесть, когда позади нее кто‑то сказал:

– Привет!

Обернувшись, она увидела перед собой мужчину, с которым говорила утром в лавке. Пиджак он снял, и вид у него был озабоченный.

– О, слава тебе господи, это все‑таки вы! Как я рад, что нашел вас! Я весь вокзал обрыскал. Вы ведь меня помните, да? В лавке утром?

– Помню. Здравствуйте. Ну и?..

– Простите меня, пожалуйста! Расписание изменилось. Шестичасового до аэропорта в Пизе больше нет.