Небольшое трехэтажное здание управления са-турата располагалось во внутреннем дворике позади магазина готовой одежды. Дорогой, надо сказать, магазин. Ше-Кентаро как-то зашел в него, рассчитывая купить новую куртку взамен той, что после доставки в управление очень уж несговорчивого варка пришлось выкинуть, да вскоре вышел, озадаченно затылок почесывая. На Предрассветной все магазины недешевы – такой уж район, излюбленное место отдыха горожан с достатком, – но то, что Ше-Кентаро увидел в магазине одежды, превосходило все разумные пределы. Впрочем, все зависит от начальной точки отсчета – что принимать за показатель разума? Ше-Кентаро сам определил для себя те границы, в которых надеялся удержаться, несмотря на ежедневный кошмар, в каком приходилось жить. Но, может быть, это и есть самое настоящее безумие, которое ловцу приходится принимать за норму только потому, что он не в состоянии из него выбраться? Что, если адекватно оценивать происходящее вокруг способен лишь тот, кто не задумываясь выкладывает за брюки, которые, быть может, и не наденет ни разу, сумму, что Ше-Кентаро получает за двух доставленных в управление варков? Мир, погруженный во тьму, выворачивает наизнанку все привычные представления, делает простое сложным, абсурдное – возможным, нелогичное – понятным всем и каждому.

    Приезжая в управление са-турата на Предрассветной, Ше-Кентаро оставлял машину на служебной стоянке. Это тоже была привилегия и еще одна причина, по которой Ше-Кентаро предпочитал сдавать варков старшему инспектору Ше-Марно. В другом управлении са-турата дежурный ни за что не позволит ловцу поставить свою машину на служебную стоянку. Приходится парковаться на платной автостоянке и с полквартала тащить упирающегося варка, делая при этом вид, что не замечаешь презрительных, а то и откровенно ненавидящих взглядов прохожих. Или же ставить машину у тротуара, зная, что, вернувшись, непременно встретишь возле нее довольно ухмыляющегося са-турата из того же самого управления, в котором ты только что побывал, мечтающего лично вручить тебе квитанцию штрафа за неправильную парковку.

    Вот тоже парадокс – в отношении са-туратов гражданское население настроено вполне терпимо. Конечно, всенародная любовь к са-туратам была всего лишь мифом, что, выполняя госзаказ, упорно пытались вживить в умы и души граждан работники средств массовой информации. Про са-туратов рассказывали анекдоты, но насмешка – это ведь еще не презрение и уж тем более не проявление враждебности. Ловцам же постоянно приходилось сталкиваться и с тем и с другим. Порой Ше-Кентаро думал, все дело в том, что в своей серой униформе все са-тураты на одно лицо. А если шлемы защитные с забралами нацепят, – иначе они на операцию и не выезжают, – так и вовсе лица не разглядеть. Ну как, скажите на милость, можно ненавидеть серую безликую однородную массу? Ловец же – вот он, стоит перед всеми с открытым лицом. Стыдиться ему нечего, потому что он честно зарабатывает свои деньги, выполняя работу, за которую возьмется далеко не каждый. Да, несомненно, работа у ловца не в пример грязнее, нежели у са-турата, так ведь и результативность ее не в пример выше. Если бы не ловцы, варки давно бы уже заполонили Ду-Морк. Ше-Кентаро даже думать не хотел, сколько он один их собрал за истекший большой цикл. Но с каждым циклом варков в столице становилось все больше. Что происходило в провинциях, достоверно известно не было. Во всяком случае, Ше-Кентаро информацией на сей счет не располагал. Да его это не очень-то и занимало. Есть больные, так будут и ловцы – вот и весь сказ.