Когда деньги кончились, а ящики с исламскими полумесяцами и знаменами ООП продолжали прибывать, Солли сделал то, что, как он полагал, делало большинство американских бизнесменов, обреченных на разорение. Он направился в пивную и там узнал, что в действительности делают обреченные на разорение американские бизнесмены, – они вовсе не напивались по такому случаю.

Там Солли и поведал свою печальную историю двум посетителям, оказавшимся рядом с ним у стойки. Слушая, они все время хрустели костяшками пальцев и, поглядывая друг на друга, кивали головами.

– И теперь я не просто разорен, но полностью завишу от этого араба, – говорил Солли.

– Ты не принял в расчет американскую психику, – сказал тот, что поменьше, по имени Моу Москалевич.

Второй, тот, что повыше, с рожей шпика, которую словно окунули в воск, а потом вывесили на солнце, кивнул.

– Совершенно верно, – подтвердил он. – Ты не принял в расчет американских психов.

– Психики, – поправил его Моу Москалевич. Эрни Фламио, с обреченным видом, проговорил, обращаясь к Солли:

– Есть только один выход. Солли вскинул голову.

– Я еще слишком молод, чтобы умирать, – сказал он.

– А кто говорит, умирать? – удивился Фламио.

– Это некорректно, – заметил Москалевич, речь которого изобиловала такого рода выражениями. – Никто и не упоминал о твоей преждевременной кончине.

– Верно, – подтвердил Эрни Фламио. – Никто не упоминал о твоей несвоевременной кончине.

– Преждевременной кончине, – поправил Моу Москалевич.

– Да, верно. Преждевременной кончине, – повторил Фламио.

– Тогда что же? – спросил Солли Мартин. Ни тот, ни другой не торопились с ответом. Они подозвали бармена, и тот наполнил стаканы. Расплатившись за выпивку – в первый раз с тех пор, как подсели к Солли Мартину, преисполненному жалости к самому себе, – они отвели его в угол зала и, сев за столик, заговорили шепотом.

– Мы говорим о пожаре, – сказал Москалевич.

– О пож... – начал было Мартин, но рот ему тотчас же закрыла широкая костлявая ладонь Фламио.

– Совершенно верно, – шепотом сказал Москалевич. – О пожаре. Всего лишь одна спичка. Достал, чиркнул, бросил – и все твои проблемы решены. Страховая компания вернет тебе все твои деньги. И ты сможешь начать новое дело и воплотить в жизнь еще какую нибудь замечательную идею.

Солли задумался. Пожар – это неплохо. Он вспомнил, как постоянно шутили над ежегодными пожарами у дяди Натана, которые неизменно случались в тот самый момент, когда дела шли неважно. Но был в пожаре еще один положительный момент. Он избавлял Солли Мартина от необходимости покончить с собой, что, как он с некоторых пор считал, было для него единственным выходом.

– Ну, что ж, – сказал Солли и, сделав большой глоток из своего стакана с водочным коктейлем, настороженно огляделся вокруг, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Его собеседники дружно закивали. – Пожар, так пожар, – добавил он. – Но как...

– А как – это уже наше дело, – сказал Эрни Фламио. – Не зря же нас прозвали Огненными близнецами.

Солли готов был расцеловать их. Как добры были эти люди, решив помочь ему выпутаться из беды! И только когда все пропустили еще по три порции, выяснилось, что помощь эта будет отнюдь не бескорыстной. Содействие оценивалось в 2000 долларов и должно было быть оплачено вперед.

Эту сумму он может без труда раздобыть у своей матери. А потом он откроет новое дело. Такое, которое будет соответствовать уровню его клиентов. Ему надоело терпеть убытки из за глупости. Глупость их устраивает? Будет им глупость.

Каких только глупостей он для них не сделает! Захотят гамбургеров из опилок – пожалуйста! Захотят кур в пакетах, содержащих 712 наименований вредных веществ, – пожалуйста! Захотят рыбу, которую любой человек, знакомый с запахом моря, не смог бы есть, – сколько угодно! А с попытками сделать жизнь в Америке лучше – покончено.