На одном углу было расположено джаз-кафе «Файв спот». Оно было открыто. На другом — уже закрытая кулинария с пивными банками в витрине. Перед кафе остановился белый мерседес. За рулем белая женщина в белой куртке с белыми волосами. Рядом с ней негр с бородкой и в клоунском колпаке. Поцеловав ее, он вышел из машины и направился в «Файв спот». Мерседес отъехал. «Белая стерва», — проворчал Джон. На другой стороне, у кулинарии, появилось двое чернокожих юношей в голубых джинсах, черных рубашках, серых туфлях. На лицах следы от оспы и шрамы от бритвенных порезов. Спутанные нечесанные волосы. Всем по двадцать с небольшим. С ними три белые девицы, похожие на ведьм космического века. Совсем юные — шестнадцать-семнадцать лет. Ведьмы в наше время сильно помолодели. Длинные спутанные каштановые волосы. Лица грязные, неумытые. Глаза темные. Рты вялые. Все трое в запачканных черных джинсах. Движения медленные, словно все они накачались наркотиками. От одного взгляда на компанию у Могильщика закружилась голова.

— Кто был твой папочка, черныш? — спросила одна из девиц.

— Бедняк из Джорджии, — отозвался черный юноша. — Но он подыскал мне работу.

— На своей плантации? — хихикнула девица.

— Старый маса Макберд, — отозвался чернокожий.

Все громко и безудержно расхохотались.

— Ну что, пойдем в «Файв спот»? — спросил Джон.

— Думаешь, он там? — спросил его Могильщик, отметив про себя, что, если это и так, то им предстоит встреча с призраком.

— Ричард сюда вообще-то заходит, но сейчас для него рановато.

— Ричард. Если вы так коротко знакомы, почему ты не зовешь его Диком?

— Дик? — Но это звучит так вульгарно.

— Где же он еще бывает?

— Мало ли где? Он ходит повсюду, ищет актеров.

— Все ясно, — сказал Могильщик и, показав на дом рядом с «Файв спот», спросил: — А как насчет этого отеля? Тебе он знаком?

— «Аликанте»? Тут бывают только наркоманы, проститутки, сбытчики, а также марсиане, если судить по их внешнему виду.

— Хендерсон сюда заглядывал?

— А зачем? Там не бывает никого из тех, кто ему мог бы понадобиться.

— Никаких, значит, милых людей? Он не кололся?

— Да вроде нет. Иногда баловался марихуаной.

— А ты?

— Я? Я даже не пью.

— Я не о том. Ты там бывал?

— Господи, нет, конечно!

— По тебе видно, что не бывал.

Джон улыбнулся и хлопнул себя по бедру.

Рядом, по направление к Второй авеню, виднелось заведение, именовавшееся «Бани Арабские ночи».

— А как насчет этого садка для рыбок?

Джон поморгал, но не ответил.

— Хендерсон сюда заходил?

Джон пожал плечами.

— Зайдем посмотрим, может, он там?

— Хочу вас предупредить, — вдруг сказал Джон. — Там любят фокусы.

— Мы сами с усами, — отозвался Гробовщик.

Джон хихикнул.

Они поднялись по ступенькам и прошли через короткий коридор, освещенный голой, засиженной мухами лампочкой. Перед раздевалкой в клетушке сидел за столом толстяк с потным сальным лицом. На нем были грязная белая рубашка с отрезанными рукавами, промокшие от пота подтяжки и легкие брюки в пятнах, размером на слона.