— Хорриган, — сказал он.

— Фрэнк?

— Бут.

Хорриган привстал и отчаянно замахал рукой, чтобы привлечь внимание агентов поблизости. Первой отреагировала Лилли, и он прошептал: «Это он», а затем заговорил в трубку мягко, почти тепло:

— Да, Бут.

— Я надеюсь, что ты не очень сердишься, что я звоню тебе на службу, — ответил вежливый, почти шепчущий голос. — Просто… да, я был здесь по соседству и подумал, что было бы неплохо немного поговорить.

Пока он говорил, Хорриган закрыл трубку ладонью, чтобы скрыть шум от необычайной активности, развитой агентами по поводу звонка. Несколько человек, в том числе Лилли и Д’Андреа, зашедший, чтобы посоветоваться с Хорриганом, окружили его стол, а другие рванулись к соседнему столу, за которым эксперт по электронике Кардуччи бросился приводить в порядок подслушивающее и следящее оборудование, предназначенное для такого рода непредвиденных обстоятельств.

— Всегда рад тебя слышать, Бут, — произнес Хорриган.

— Тебя это не беспокоит? Ну то, что я звоню тебе в офис? Я бы не желал причинять тебе неприятности.

— Ты шутишь? Эй, так если ты действительно поблизости, зашел бы.

Лилли и другие припали к наушникам, которые раздал юркий Джим Окура из отдела расследований, ассистировавший Кардуччи.

— Я бы очень хотел, Фрэнк, — ответил Бут, — на самом деле, я почти мечтаю об этом. Встреча с тобой… ну да, это как раз то, о чем я постоянно думаю.

— Правда?

— Конечно. Ведь кроме всего… У нас так много общего.

Всполошенный Сэм Кампанья выскочил из своего кабинета и остановился рядом с Лилли, Окура протянул ему пару наушников.

— Что же я могу иметь с тобой общего, Бут? Я просто не вижу это общее, без обид.

— Ты должен видеть это. Это же так просто. Ясно как день.

— Да?

Он даже почувствовал недоверие Бута.

— Мы оба готовы отдать свои жизни за президента, — сказал Бут

Сглотнув, Хорриган посмотрел на остальных слушающих агентов. Воцарилась гробовая тишина.

— Мы оба — честные люди, способные люди, — продолжал Бут, — и нас обоих предали те люди, кому мы верили.

— Я не помню, чтобы кто-то предавал меня.

— Так было, Фрэнк! Как хотя бы насчет проклятой комиссии Уоррена? Она же признала твою деятельность совершенно несостоятельной. Хотя у них не было для этого ни малейших оснований.

Стрела острой боли буквально пронзила мозг Хор-ригана. Лилли вновь смотрела на него с симпатией, а Сэм с сожалением. Хорриган отвел глаза и уткнулся в стол, а из трубки все раздавался сумасшедший и жестокий бред.

— Они раскритиковали тебя и других агентов, — мурлыкал Бут, причудливо комбинируя в тоне сочувствие и презрение, — за то, что вы якобы выпивали в предыдущий вечер. Можно подумать, что Кеннеди был бы жив сегодня, если бы Фрэнк Хорриган в тот день улегся в кроватку в 10 часов! Почему, это же просто смешно.

— Возможно, они были правы, — сказал Хорриган совершенно искренне.

— Нет, нет, Фрэнк… это же чушь. Ты же хотел, чтобы президент ехал в крытом лимузине. Ты же умолял своего дружка… «Джек, Джек»… Я даже слышу, как ты говорил это: «Джек, ты должен позволить охране находиться впереди и по бортам твоего дурацкого лимузина!» Но нет. Он был политиком. Наш вихрастый симпатичный мальчуган.

Хорриган выстрелил глазами в Кардуччи за электронным пультом, его взгляд словно молил: «Ну когда же ты засечешь этот затраханный звонок?» Кардуччи в наушниках закивал головой, точно уверяя: «Сейчас, сейчас мы его заполучим».