– Нет его в редакции. Отправился за интервью то ли к Фаринелли, то ли к Примадонне.

– Когда это Примадонна просто так интервью давала. Да ещё Химкину. – Обещал он ей что-то, – нехотя признался Журавлёв.

– Уж не Стингеров ли амулет, – проболтался Коля. – Какой амулет? – сверкнул глазами из-под очков Аристарх.

Портсигаров бросил на болтливого Колю недовольный взгляд и со словами «с паршивой овцы хоть шерсти клак» принялся раздевать главного редактора «Комсомольского агитатора». Аристарх Журавлёв, сразу же забывший о Стингеровом амулете, отбивался ногами. Подобного хамства гости хозяину не простили, сняв с него за одно с пиджаком ещё и штаны. На протестующий писк редактора, с неразборчивыми призывами о помощи, Портсигаров зловеще пообещал ему рёбра пересчитать. Сцена, что и говорить, вышла безобразная, с откровенным криминальным душком, но расстроился по этому поводу один Балабанов. Гонолупенко же спокойно примерил чужой пиджак и остался вполне доволен обновой. Коля без тени смущения натянул на себя редакторские штаны.

– Будешь возникать – натравим на тебя Джульбарса, чёрного шамана с Каймановых островов, – пообещал Аристарху Портсигаров. – Это тебе не цивилизованный Сосновский – враз все перья из хвоста выщиплет.

– Ладно, – сказал Журавлёв, потирая ушибленную в суматохе голень. – Ты меня ещё попомнишь, Портсигаров. Я выведу вашу банду на чистую воду.

Не давая врагу времени опомниться и сосредоточить под своей дланью превосходящие силы, гости ретировались из здания скандальной газеты через чёрный ход. На заднем дворе пованивало, то ли компроматом, то ли дерьмом. Из чего Балабанов сделал вывод, что с канализацией в «Комсомольском агитаторе» не всё в порядке.

– Гиблое место, – подтвердил его предположения Портсигаров. – Чёрт бы их побрал с этим компроматом. Ассенизаторы хреновы. Забьют все столичные коммуникации, в дерьме утонем.

– Теперь жди от Аристарха подлянки, – со вздохом оглянулся на покинутое здание Коля. – Штаны ещё так-сяк, но кожаного пиджака он нам не простит.

– Языком не надо было мести, – огрызнулся Портсигаров, на полусогнутых пробираясь к машине.

– А кто про Джульбарса ему рассказал? – обиделся Коля, ныряя на заднее сидение.

Обманутые проститутки кинулись было преследовать «Мерседес», но забугорная машина оправдала данные ей лестные характеристики, без труда оторвавшись от разъярённых фурий. – Знай наших! – торжествующе захохотал Коля. – Химкина надо перехватить, во что бы то ни стало, – остудил его радость Портсигаров. – Наверняка Журавлёв ему сейчас звонит и исходит ядом. – Рули к Фаринелли, – подсказал Коля. – Если журналюга там, то мы ему быстро руки выкрутим.

«Мерседес» лихо вилял среди обидчивых собратьев по московским улочкам, то узким, то широким. Балабанов с интересом смотрел в окно, пытаясь хоть как-то разобраться в мешанине вывесок и крикливой рекламы. Занятие увлекательное, но практически бесперспективное. Столица напоминала большой муравейник, вот только муравьи здесь были какие-то странные. Суетились они много, но бестолку и вразнобой, управляемые не инстинктом, а тщеславием и глупыми претензиями. Балабанов не рискнул бы предсказать этому муравейнику счастливое будущее. А тут ещё нечистая сила в нём завелась.

В хоромах Фаринелли гостей встретили нелюбезно. Можно даже сказать, по хамски. И вместо приличествующего случаю «здравствуйте» на гостей из уст нервного молодого человека обрушилось «ворьё поганое».