– И что? В чем дело, лейтенант?

    – По внутреннему распорядку полагается…

    – Противнику вы тоже будете о внутреннем распорядке рассказывать?

    – Нет, но почему бы вам не вызвать на дежурство Бурияму или Орвиса.

    – Они бы также пошли вне графика. Так чем вы отличаетесь от них? Или вы считаете себя лучше других, лейтенант? – Глаза Рассела гневно сверкнули.

    – Никак нет.

    – Еще успеете выспаться, – сказал майор с недовольным видом и отключил коммуникатор.

    Лейтенант еще с полминуты смотрел на погасший монитор, и желваки играли на его скулах.

    Сержант Джонсон, стоявший рядом, улыбнулся и сказал:

    – Вы всегда были у него в любимчиках, господин лейтенант.

    Ладимир хмуро посмотрел на него:

    – Займись своими делами А лучше вели принести мне чего-нибудь тонизирующего.

    – Слушаюсь, – все с той же улыбкой ответил Джонсон. – Сок рории подойдет?

    – Да, спасибо.

    Ладимир прошелся по рубке. Кроме него и Джонсона на посту дежурили еще три человека, двое рядовых, наблюдающих и анализирующих показания радаров и датчиков, и штурман. Последний находился в управляющем коконе, который был подвешен на гироскопах внутри шара из прозрачного углегласа, установленного посреди рубки, и был подключен к нейроуправляющему контуру. Это позволяло пилоту, или, как было принято называть, штурману фактически слиться с кораблем, став с ним единым целым, и экономить драгоценные мгновения для управления в бою.

    – Вот, возьмите. – Джонсон передал лейтенанту стакан густого оранжевого сока.

    Ладимир благодарно кивнул, принял из его рук напиток и сделал небольшой глоток.

    – Докладывай, – сказал он, чувствуя, как освежающая влага разливается по желудку.

    – За время… э-э… вашего отсутствия, – Джонсон снова улыбнулся, – и моего пребывания на посту вахтенного офицера происшествий не было. В зоне действия радаров не было замечено ничего необычного. Состояние штурмана стабильное.

    – Хорошо, – сказал лейтенант.

    Со стаканом в руке он обошел вокруг штурманского шара, сам убедился в том, что показания датчиков, отслеживающих состояние находящегося внутри и подключенного к нейросети человека, соответствуют норме, потом направился к двум полукруглым терминалам радаров.

    Стоя позади рядовых, он пробежался глазами по данным, выдаваемым приборами наблюдения, и хотел было уже вернуться на капитанский мостик, как вдруг его внимание привлекли показания датчиков, фиксирующих возмущения гиперполя. Ладимир подошел к терминалу.

    – Что это? – спросил он дежурившего рядового.

    – Обычное возмущение поля, – ответил тот.

    – Обычное?

    – Так точно.

    – Это единичные возмущения? Или есть еще?

    – Единичные… кажется.

    Лейтенант нахмурился.

    – Что значит, кажется? – Он отставил сок и пригнулся к монитору, всматриваясь в цифры. – Вы зачем здесь находитесь? Чтобы вам «казалось*?

    – Ну они были замечены здесь, – рядовой вызвал на планшете объемную карту сектора и указал на отдаленную от границы область, – и непрерывно двигались в течение получаса, вот досюда.