– Разорви тебя сверхновая! – выругался он и, оставив их, побежал к дверям.

    Ладимир попытался найти повреждения в коммуникаторе. Программно запустить проверку на неисправности не удалось. Он попытался вскрыть корпус устройства, но тут подбежал Джонсон:

    – Это бесполезно. На дверях выгорели все цепи. Пневматика тоже практически везде отказала. – По его лицу сбегали капли пота. – Я смог открыть шлюз только на внешний коридор.

    – Как ребята?

    Сержант отрицательно покачал головой.

    Ладимир забежал в рабочий зал рубки.

    Терминал мигал мониторами и сигнальными диодами. Лейтенант задал компьютеру тактического планшета показать голограмму корабля, набрал команду «Оценить повреждения» и отправил ее на выполнение. Через некоторое время на отображенной модели можно было различить множественные дыры в бортах корвета, развороченные гнезда автоматических турелей, дымящиеся дюзы двигателя. Вокруг сторожевика сновали три корабля рудианцев.

    – Они могут уничтожить нас в любой момент, – мрачно прокомментировал из-за плеча сержант.

    – Но почему-то этого не делают.

    – Может, на абордаж решили взять?

    – Никогда не слышал, чтобы рудианцы захватывали корабли. Всегда только уничтожали.

    – Ну тогда я спокоен, – фыркнул сержант. – Что будем делать?

    Лейтенант задумался. Нужно было принимать решение. По сути, корабль был мертв. Защитное поле не работало, батареи почти все выведены из строя, двигатели повреждены, и корвет продолжал движение только по инерции.

    На плоскость шаблона упала темная капля. Ладимир провел ладонью по лбу и посмотрел на руку – она была вся в крови. Наверное, он рассек голову, когда упал на терминал, и даже не заметил этого в суматохе.

    – Будем выбираться, – принял он решение. – Как старший офицер на мостике, приказываю покинуть корабль.

    Сержант молча смотрел на него.

    Ладимир прошел к капитанскому терминалу, смахнул осколки предохранительного стекла над красной кнопкой и нажал ее.

    Маленький буй вылетел из ствола миниатюрной шахты на корпусе корвета и, ощетинившись записывающими устройствами, поплыл в вакууме в нескольких сотнях метров над кораблем, постоянно посылая в эфир сигнал бедствия.

    – Надо вытащить штурмана, – сказал Ладимир.

    Они подошли к шару.

    – Это Хопкинс, – сказал сержант. – Сегодня был последний день его смены. Мы договаривались завтра в карты поиграть.

    Лейтенант молча вводил код на сенсорной панели шара.

    Когда прозрачная секция отъехала в сторону, в лицо подул свежий воздух. Автономные системы штурманского шара были сделаны очень надежно и работали исправно, им не повредила даже ударная волна от вышедшего из гипера, в непосредственной близости от корвета, корабля рудианцев.

    Гироскопы постепенно замедлялись.

    – Когда-нибудь вытаскивал пилота?

    – Нет, не приходилось, – ответил сержант. – Как сами выбираются, видел, а так – нет.

    – У него сейчас, скорее всего, болевой шок, – пояснял лейтенант, пока они ждали остановки вращающихся колец, напичканных всевозможными устройствами. Надо будет разгибать пальцы на руках, их обычно сводит судорогой.