Ладимир прорычал сквозь зубы проклятие.

    – Нужно найти уцелевшие скафандры! – сказал он и, закрыв лицо рукавом, бросился в клубы дыма. Сержант, морщась и зажав рот ладонью, последовал за ним.

    Через полминуты он вылез из отсека наружу и, тяжело дыша, прислонился спиной к переборке. В кулаке у него был зажат серый комок индивидуального скафандра и медпакет.

    Еще через полминуты из дыма показался лейтенант. Он выползал на коленях, надрываясь от кашля, по закопченным щекам текли слезы, оставляя светлые дорожки.

    Сержант приподнялся и помог Ладимиру выбраться в коридор, где оба свалились на пол. Лейтенант прижимал к груди два скафандра.

    Отдышавшись, он протянул один Джонсону, но тот покачал головой, отказываясь и показывая, что тоже нашел.

    Ладимир кивнул и стал разуваться – в скафандре можно было находиться только босиком. При активации тот сам создавал необходимые жесткие части: ботинки, наколенники, пояс, налокотники, перчатки…

    Сержант вытащил из медпакета кровоостанавливающий пластырь с анестетиком и стал накладывать на рану. Лейтенант помог ему снять жгут, перевязать руку и натянуть скафандр, потом тоже стал облачаться в защитный костюм.

    Через полторы минуты, что почти соответствовало армейским нормативам, они были готовы продолжать свой путь. Ладимир активировал скафандр и почувствовал, как уплотнители охватили его тело, придав ему жесткости и упругости. Похожая на пленку мыльного пузыря прозрачная мембрана вздулась и осела, закрывая лицо. Включились коммуникаторы, автоматически настроенные на одной частоте.

    – Готов? – спросил Ладимир.

    – Да, то есть так точно!

    – Давай пробираться к спасательному отсеку. Большинство проходов наверняка заблокированы или повреждены; думаю, придется поплутать. Не дрейфь, прорвемся.

    Он хлопнул сержанта по плечу и устремился дальше по коридору, к выходу из хозблока.

    Пневматика частично работала, и в отсеках с нормализовавшимся давлением можно было пройти.

    Их путь лежал по внешнему обводу. В бортах зияли рваные дыры, затянутые стекловидной массой, дважды по пути им попались тела мертвых матросов. Они были иссечены осколками и изуродованы. Одного несчастного почти вытянуло в космос, когда восстановительный раствор зажал его в свою смертельную хватку, и теперь верхняя часть туловища была внутри корабля, а остальная снаружи. Ладимир был рад, что не может сейчас видеть его лица, представляя, в каких муках тот умер. Несколько человек погибли от удушья, в дыму начавшегося пожара. Система пожаротушения, как и большинство приборов на корабле, была повреждена и сработала либо слишком рано, среагировав от первых взрывов, либо вообще отказала.

    – Лейтенант! – Сержант остановился и, упершись рукой в стену, согнулся. – Меня сейчас вырвет.

    Ладимир подошел к нему, положил руку на спину:

    – Дыши ровнее, глубокий вдох и медленный выдох. Вдох… выдох.

    Сержант сделал, как он велел. Через некоторое время он распрямился.

    Лад встал перед ним и заглянул в глаза.

    – Соберись, – сказал он. – Нам нужно двигаться дальше. Рудианцы могут в любой момент уничтожить корабль.

    Словно в ответ на его слова, корпус вздрогнул, и в глубине у него что-то заурчало.