Но это были зыбкие, очень нерегулярные, да к тому же совсем копеечные заработки. Короче, в то время Кирилл Теплов еле-еле сводил концы с концами.

Что, к счастью, не отразилось ни на количестве, ни на качестве общения с самыми разными барышнями, чуть ли не через день появлявшихся на старой, широкой и продавленной тахте Кирилла Теплова.

А тут еще возникла и собственная «Победа», невероятно увеличив контингент жертв сладостного «лежбища котиков». И вообще!..

Ибо число владельцев собственных автомобилей в середине шестидесятых годов прошлого столетия было намного меньше, чем русских долларовых миллионеров в начале двадцать первого века.

Старенькая, но бегучая «Победа», помимо облегчающего способа передвижения и расширения спектра сексуальной палитры ее владельца, стала приносить гражданину Теплову и достаточно ощутимый доход.

Так как молодой Теплов никогда не оставлял барышень у себя на ночлег, то после всего того, что обычно делают с барышнями на старой широкой тахте, Кирилл с удовольствием отвозил их по домам. Происходило это примерно к полуночи или чуть позже. После же короткого и трогательного прощания Кирилл начинал «свободную охоту». Но уже в иной плоскости.

Еще до университета, сразу же после армии, он почти год отработал водителем во Втором таксомоторном парке на Конюшенной. Старые навыки, помноженные на прекрасное знание города и его окрестностей, помогали ему заработать за три-четыре ночных часа примерно столько, сколько обычно платили за «подвал» в шестьсот строк в ленинградской прессе или за получасовую передачу на телевидении.

Возить в ночи приходилось черт знает кого, и поэтому под водительским сиденьем у Кирилла Теплова всегда лежал большой слесарный молоток. Пару раз им даже пришлось воспользоваться…

Но однажды все кончилось. Причем — одним разом! И «лежбище котиков», и разные девицы, стоящие чуть ли не в очередь к старой продавленной тахте Теплова, и многое-многое другое…

В пассажирский порт в очередной раз пришел из Польши теплоход «Стефан Баторий». И на берега Северной Пальмиры (начинающие журналисты просто обожали так называть Ленинград в своих заметках!) должны были сойти несколько сотен иностранцев, о первых впечатлениях которых Кириллу нужно было сделать бодрый комсомольский репортаж для газеты «Смена». Примерно рублей за пятнадцать.

В порт Кирилл поехал на своей «Победе» через Васильевский остров.

На Университетской набережной, напротив Академии художеств, на пустынной автобусной остановке Теплов вдруг увидел такую барышню, такую барышню, каких он в своей жизни никогда не встречал!

Так ему, во всяком случае, показалось в тот момент.

Так оно оказалось и в действительности. Но это было уже потом…

А пока Кирилл решительно послал ко всем чертям и газету «Смена», и польский теплоход «Стефан Баторий», и даже несколько сотен его ни в чем не повинных пассажиров!..

Он тихо притормозил метрах в десяти от автобусной остановки и…

Ее звали Зоя Александровна Каретникова. Можно просто — Зоя.

Двадцать четыре года. Аспирант какого-то там искусствоведения института имени Репина Академии художеств СССР.

Нет. Сейчас она никуда с ним не поедет. Она подрабатывает в детской художественной школе Куйбышевского района — читает там ребятишкам курс истории русской живописи. И через час у нее урок. Но вечером, созвонившись, она может к нему заскочить. Живут они почти рядом. Она тоже на Петроградской стороне. К себе не приглашает — мама, папа, брат…

Вечером она приехала к Кириллу с большой сумкой.

Там была небольшая эмалированная кастрюлька с дивно пахнущими, еще горячими домашними котлетами и чистое накрахмаленное постельное белье: две наволочки, простыня и пододеяльник.