Барбара Картленд. На парусах мечты
— Долго ли нам еще придется здесь пробыть? Нотка нетерпения прозвучала в голосе молодого человека, стоявшего у края террасы, увитой зеленью, и глядевшего на раскинувшийся перед ним Неаполитанский залив. Трудно было представить что-либо прекраснее вида, открывавшегося с террасы палаццо Сесса, в котором находилась резиденция посла Великобритании. Ровные, окрашенные в персиковый и кремовый цвета фасады домов полого спускались по склону горы к морю. Слева виднелись величественные стены королевского дворца, чуть дальше — форт Кастель дель Ово, который, казалось, был сотворен магической силой волшебника, а не человеческими руками. Все вокруг выглядело как в сказке. В морской дали, окутанный легкой голубой дымкой, виднелся остров Капри, а причудливой красоты линия берега тянулась далеко, пока не скрывалась у подножия горы Везувий с дымящимся кратером. — Они ожидают корабль со дня на день, — ответил ему нежный голос, и леди Корделия Стэнтон, простучав каблучками по розовым мраморным плитам террасы, приблизилась, встала рядом с братом и посмотрела на залив Она была уверена, что вид лазурного неба, отражавшегося в зелено-голубых водах моря, яркие краски гавани, заполненной кораблями, и вечнозеленые кипарисы, росшие ровными рядами на склонах гор над городом и походившие на часовых, охранявших покой этого райского уголка, никогда ей не наскучат и не вызовут желания покинуть эти места. Корделия прежде и представить себе не могла такого обилия красок, открывшегося ей в садах Неаполя. Несравнимые ни с чем нежные цветы апельсиновых деревьев, богатые по разнообразию оттенков заросли благоухающих роз, сирени и олеандра соперничали с белыми звездами цветков мирта, яркими вкраплениями розмаринов и пурпурных бугенвиллей. Еще до приезда в Неаполь Корделия представляла, что этот город красив, но то сказочное великолепие, которое предстало ее глазам, могло существовать, как она думала, только в ее воображении. — Мы здесь уже почти три недели, — сказал брат с явным раздражением, — а я так и не приблизился к своей цели. Пойми, я спешил сюда не для того, чтобы любоваться морем и нюхать розы. — Тебе совсем не пристало жаловаться, Дэвид, — ласково сказала Корделия. — К тому же сэр Уильям и леди Гамильтон так добры к нам. — Я ценю их гостеприимство, но ты же знаешь, Корделия, как давно я стремлюсь на Мальту. Для меня каждый дюйм пути сюда был поистине крестовым походом, и вот теперь Святая земля близко, но… Он замолчал, плечи его подавленно поникли. Корделия в порыве сочувствия крепко сжала руку брата. — Я знаю, что ты чувствуешь, милый, — сказала она, — но не могу избавиться от мысли, что ты, став рыцарем Святого Иоанна, расстанешься со мной. На минуту оба замолчали, но затем молодой граф Ханстэнтон изменившимся голосом спросил: — Ты считаешь, что я слишком себялюбив, оставляя тебя? — Нет, конечно, нет! — поспешно возразила Корделия. — Мы обсуждали твои планы на будущее много раз и пришли к согласию, что каждый из нас волен вести свою жизнь. Стать рыцарем — к этому ты стремился с самого детства. — Это правда, — ответил Дэвид. — Я помню, как мама рассказывала мне историю крестовых походов: с какой доблестью крестоносцы воевали с сарацинами, а затем с великим смирением рыцари-госпитальеры ухаживали за ранеными обеих армий в своих госпиталях в Иерусалиме! Он помолчал и добавил, очнувшись от воспоминаний: — Это истинное христианство, Корделия, это идеал, которому я решил посвятить всего себя с самого детства. — Да, я знаю, — ответила Корделия, — но если я вернусь в Англию, то Мальта окажется так далеко. |
