— Приехали, — произнес Джефф, заворачивая «мерс» на широкую общественную парковку.

— Ты, блядь, меня разыгрываешь, — сказала Синия. — В зоопарк?

Томми выждал полчаса и позвонил Джоди на сотовый — лишь для того, чтобы получить сигнал отбоя и голосовую почту. За следующие полчаса он позвонил еще три раза, сыграл на Джередовом «Икс-боксе» два раунда в «Охоту на монахинь в экстремале», позвонил на сотовый Эбби и тоже попал на голосовую почту, и только после этого предпринял первую чистосердечную попытку превратиться в туман. Джоди говорила, что дело это скорее ментальное — надо-де увидеть себя туманом, загнать себя в туман, «как мышцу напрячь», говорила она. «Только сделаешь разок — поймешь, каково оно, и сможешь еще. Это как встать на водные лыжи».

И дело вовсе не в том, что ему нужно выбраться из подвала незамеченным, а в том, что именно ему про туманное состояние сказала Джоди: в нем время как бы просто плывет, ты как во сне. И это — единственная причина, почему она его не избила до потери чувств за то, что закатал ее в бронзу. Когда ты в тумане, все вроде бы не так уж плохо. Вдруг если и он теперь сможет обратиться в туман, время для него пройдет не так заметно, и он не сойдет с ума от беспокойства.

Но как ни играл он ментальной мускулатурой, добиться удалось лишь флатуса такой силы и крепости, что пришлось немедля кидаться к двери и вентилировать ею помещение, как веером. Он и впрямь мерзостная дохлая тварь — даже мерзее, чем думал раньше. Томми оглядел стены, не слезает ли с них краска.

Ну все. Он вам не пацан, который прячется у друга в подвале, он… как Эбби это называла? А, один из помазанников, князь ночи. Он сейчас возьмет вот и выйдет отсюда — мимо всего семейства, и если их придется для этого уничтожить, что ж, так тому и быть. Джоди будет знать, как оставлять его одного и отключать телефон. «Каково тебе сейчас, Рыжая? А? Перебитая и расчлененная семья? А? Рада, что сэкономила свои бесценные минуты?!»

Томми протопал вверх по ступенькам и вступил в гостиную семейства Джереда.

— Привет, — сказал Джередов отец.

Если верить описаниям парнишки, Томми следовало увидеть нечто вроде чудовища. На самом деле он узрел нечто вроде бухгалтера. Лет сорок пять, вполне в сохранности, он сидел у стола и держал на коленях маленькую девочку, которая раскрашивала лошадку. Еще одна малютка тех же лет тоже что-то раскрашивала у его ног на полу.

— Здрасьте, — произнес Томми.

— Вы, должно быть, вампир Хлад, — сказал Джередов папа и заговорщицки улыбнулся.

— Э-э. Ну. Как бы. — По нему все видно. Не затаиться ему боле средь людей. Должно быть, все потому, что он давно не кормился.

— Слабоват ансамбль, не думаешь? — спросил Джередов папа.

— Слабоват, — повторила маленькая девочка, не отрываясь от лошадки.

— А? — уточнил Томми.

— Для вампира. Джинсы, кеды и фланелевая рубашка?

Томми оглядел свой наряд.

— Джинсы же черные, — отметил он. Мужик вроде должен забиться от ужаса в угол, а то и, возможно, умолять Томми не совать его крошек-дочурок к себе в мешок и не утаскивать их для своих вампирских невест, нет?

— Что ж, времена, видать, меняются. Ты же в курсе, что Джеред с подружкой пошли в «Талли» на Маркет встречаться с Эбби, да?

— С подружкой — Джоди?

— Ну, — кивнул Джередов папа. — Славная девушка. Пирсинга меньше, чем я рассчитывал, но мы рады, что она хотя бы девушка.

В комнату вошла симпатичная женщина лет тридцати, с подносом морковных и сельдерейных палочек.