— А день рожденья у тебя типа в марте, так?

— Ну.

Хлёст жестко шлепнул Барри разок по лысине, после чего навел ружье на цель где-то за йогуртами.

— Я заслужил, — произнес Барри.

— Думаешь, гарпуном Джеффу в сердце попало?

— Наверняка. Он в грудину на фут зашел.

— Не похож он на мертвого.

— Значит, надо было в голову. — Барри покачал своей. — Давай я попробую?

— Не, если промахнусь, у тебя останется бах-палка. — Хлёст показал подбородком на орудие, которое Барри держал как по команде «на грудь». По сути, на конце палки был обычный патрон двенадцатого калибра — им убивали акул. Тычешь в нее палкой, а патрон выстреливает в упор.

— Спорим, она даже не знает, что это.

— Только не промахнись, — сказал Хлёст. — Вышиби ей на хуй мозги.

Но услышав, что вой холодильных компрессоров и вентиляторов стихает, они переглянулись. Следом погас свет.

— Нам пиздец, — сказал Хлёст.

— Ну, — согласился с ним Барри.

30

Где представлены хроники Эбби Нормал — темной и таинственной богини запретной любви

Не суди меня. Я смотрела смерти в лицо и сделала ее своей шестеркой! Я сделала то, что сделала, из любви и не хочу прозвучать самодовольно, но ОБМ мы герои! И когда я говорю «мы», я имею в виду нас.

Сообщи я тебе это раньше, ты б, милый дневничок, окрестил меня «ушлепком», объявил бодрячком и прославил как неискупимо хорошенькую, но теперь я надежно укрепилась в собственной берлоге нечестивой моей любви и чего не — и могу наконец во всем признаться. В наивной юности моим любимым литературным героем был отнюдь не щупальценосный кошмар Ктулху из Лавкрафта, как я ранее отмечала в сочинении по английскому, а и вовсе даже Пеппи Длинныйчулок. И прежде чем осудить меня за пеппизм, прикинь сам:

Пеппи пила много кофе. (Ибо, как я, была мудра.)

У Пеппи были неестественно рыжие волосы (как временами случается и у меня).

Пеппи часто носила длинные полосатые носки (чем тоже знаменита твоя покорная).

У Пеппи была сверхчеловеческая сила. (Еще может быть).

Пеппи драла задницы. (Вполне себе на манер твоей непритязательной рассказчицы.)

Пеппи жила без родителей в собственном доме. (Девочка, к цели!)

С обезьянкой. (Тебе же всегда хотелось себе обезьянку, правда?)

А вот чего у Длинночулка не было — так это крутейшего кибер-ниндзи-секс-мага-молчела, что когда-либо спасал мир и чего не. (Со всем должным уважением к Пепс, но девушке надо все ж немного яня, чтоб раскачать ее инь.)

Я зову его Псом Фу, ибо он охраняет врата моего храма, если ты меня понял. Я сейчас в куртке, которую он мне сделал. Она была на мне, когда за мной пришли, но суть не в этом. Суть в том, что я не себя спасла, я спасла любовь.

Короче, в ту ночь, когда я рассказала Графине, как мой милый Пес Фу спас меня от вампирюги, Графиня ответила, что она возвращается в логово за деньгами и покормить Чета и еще забрать остатки Уильямовой крови для Владыки Хлада, ибо любовь у них поистине навеки. А мы с Джередом такие: «Мы тоже пойдем», — но Графиня услала нас обратно освобождать Вурдалака Хлада из темниц подполья Джереда и его отвратительной семейки. Ну и мы такие: «Ладно, чё».

Но дома у Джереда Хлада тотально не оказалось. И тут Стив — в смысле Пес Фу — мне такой звонит и весь такой: «Я пораньше с работы ухожу, не хочу, чтобы ты там без защиты осталась».

В общем, я ему сказала, где мы. Тут такой Владыка Хлад выходит из тьмы и такой: «Что? Что? Что?»

А я ему такая: «Графиня отправилась назад в логово».