— О, это не для тебя. Есть еще кое-кто. — Он умолк и подался к ней ближе через стол. — Старший, — прошептал он.

Есть и еще вампиры? Ее что — принесут в жертву целому шабашу нежити? Ладно, без разницы. Лили обзавидуется.

— Как вам будет угодно, мой владыка, — сказала она.

— Ты это… можешь не париться с «моим владыкой», — сказал вампир Хлад.

— Извините.

— Ничего. И ты понимаешь, что все должно остаться в тайне, правда?

— Правда. Тайна.

— То есть мне-то ничего, но вот другая — старшая — у нее жуткий нрав.

— У нее?

— Ага, знаешь — такая рыжая ирландка.

— Значит, она кельтская графиня? Та, что была с вами в «Уолгринз»?

— Точно.

— Клево! — выпалила Эбби. Ничего не смогла с собой поделать. И немедленно постаралась скрыть свою латентную бодрость тем, что укусила чашку с какао за край.

— У тебя тут шоколад, вот. — Вампир Хлад показал ей на губу. — Типа зефирных усиков.

— Извините, — сказала Эбби, яростно вытирая рот тыльной стороной ажурной перчатки, и черная помада размазалась у нее на пол-лица.

— Все в порядке, — сказал вампир Хлад. — Симпатично.

— Блядь! — сказала Эбби.

9

Это как путешествия во времени, только типа медленней…

Хроники Эбби Нормал — измученной жертвы дневных обитателей

Я снова здесь — раскроить себе вены и выпустить свою боль на страницы твои, дневничок. Мой темный друг, после шестнадцати лет тотально тягостного существования я наконец пришла к тебе с проблеском надежды, пробившимся сквозь мракъ, коий есть моя жалкая жизнь. ОБМ! Я отыскала его! Вернее будет сказать — он отыскал меня.

Все так, меня нашел мой Темный Владыка. Достоподлинный вурдалак. Прозывается вурдалак Хлад, и он не говорил, но мне думается, родом он из европейских королевских кровей — виконт, дисконт или кто-то из этих.

Я пришла в «Уолгринз» с Джередом — и там увидела его. ОЯЕ, он такой отпадный — но совсем тотально украдкой. Сперва я бы решила, что он тотально заурядный ботан или типа того, фланелевая рубашка и джинсы, но он у нас спросил, где купить шприцев, и я тотально заметила, как у него вылезли клыки. И я типа такая: «Могу вывести вас на моего сбытчика», — раз и все, он тут поглядел на мою футболку и увидел на ней портрет Байрона — и процитировал «Она идет во всей красе», а это типа мой любимый стих после того у Бодлера, где он пишет про свою подругу, что она просто пища для червей и ничего больше, вот только Лили ставит его на первое место, потому что Бодлер у нее любимый поэт, поэтому футболку она себе затарила с ним, хотя Байрон гораздо няшнее, с ним бы я возлегла даже на острый гравий, если бы получилось.

В общем, я пошла домой и переоделась, макияж поправила, и когда мы пришли в «Стикляного Ката», так мимо вышибалы пролетели, точно нам двадцать пять или типа того. Джеред нам ксивы сам сделал в «Кинко», мы там на фотках такие взрослые, хотя мне кажется, с усами он перестарался. В общем, мы там и десяти минут не провели, а тут песню поставили, мне она дико нравится — «Заправлю тебе косточку я в склепе», это «Мертвые могут миксы» поют, она такая четкая и макабровая. И я попробовала Джереда вытащить танцевать, но тут к нему этот парень подваливает, хватает его за накидку и такой: «Черное сильно линяет?» — и песец. У Джереда чердак сносит до пятого уровня, он сразу тотальный уебыш становится, хочет, чтоб я его куда-нибудь спрятала и все такое, а потом говорит: я больше не выдержу, — и тут же отваливает домой все шмотки свои перекрашивать.