— Николас, у тебя встал? — хрипло спрашивает она.

   Я трусь своими бедрами об нее, зарываясь своей разбитой рукой в ее волосы. Каждое движение приносит неимоверную боль, но оно, черт побери, стоит того, чтобы просто дотронуться до нее.

   — Что с того, если и так? — улыбаюсь я.

   Она проводит ладонями по моей груди, и я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Сначала я хочу схватить ее руки и прижать их у нее над головой, но потом останавливаюсь и сосредотачиваюсь на выражении ее лица.

   — Николас, ты пил?

   — Немного, — признаюсь я.

   — А похоже, что ты пил много.

   Она судорожно проводит пальцами по своим волосам, изучая мой растрепанный вид. Несмотря на то, как хреново я должно быть выгляжу, она выглядит потрясающе. Румянец на ее коже заставляет меня хотеть ее еще больше. Будь проклят мой член. Я не могу трезво мыслить с этой штукой, заставляющей трещать по швам мои брюки.

   — Детка, ты выглядишь офигительно сегодня. Мы можем пойти спать, а разборки оставим на потом?

   Слова получились больше, как мольба, а не вопрос. И когда она успела меня так охомутать? Я улыбаюсь при мысли, что возможно это произошло, когда она дала мне коленом по яйцам.

   — Николас, — говорит она предупреждающим тоном. — Что, черт возьми, произошло?

   Я вздыхаю, опуская руки в поражении. Нет никакого смысла стараться переубедить Ребекку, если она что-то вбила себе в голову. Она такая же упрямая, как и я. С чего же, блин, начать? Я улыбаюсь, вспоминая, как ударил Тристана в лицо. Может не самое лучшее начало.

   — Я избил Тристана.

   Теперь уже слишком поздно отступать. Ее глаза расширились в растерянности. Как будто я только что сказал ей, что убил его или что-то вроде того.

   — Ты, бля, прикалываешься надо мной, да?

   — Ты такая чертовски сексуальная, когда материшься, — смеюсь я.

   — Перестань менять тему. Ты избил Тристана?

   — Ну, в самом разгаре драки владелец тренажерного зала вышвырнул нас обоих вон.

   Теперь настала очередь Ребекки смеяться. Она потирает рукой лицо, как я могу только предположить, в разочаровании.

   — Вы дрались в тренажерном зале?

   — Там есть боксерский ринг.

   — Мужчины, — говорит она, закатывая глаза. — Я рада, что вы не поубивали друг друга.

   — Ты так легко от меня не отделаешься. — ухмыляюсь я.

   — Тебе сильно попало?

   Ребекка проводит рукой по моему лицу, затем вниз по плечам и обратно к моим рукам. Она разворачивает их, изучая содранную кожу и опухшие костяшки.

   — Тристан не дрался.

   Ребекка смотрит на меня в замешательстве.

   — Что это значит? Ты сказал, вы дрались.

   — Я дрался. Тристан просто стоял.

   — О, Боже, Ник. Он в порядке?

   Знаю, я не должен улыбаться, но все равно это делаю.

   — Он в порядке. Он привез меня домой. После драки я пошел в бар O’Malley’s и напился.

   — Николас, я действительно надеюсь, что ты простишь его за то, что он не рассказал тебе об Эмили.

   Я раздраженно вздыхаю, от чего, кажется, интерес Ребекки к этой теме еще больше возрастает.