Перфекто удивленно вскрикнул, сделал шаг назад, грудь его превратилась в месиво изорванной плоти и крови. Он упал. Я подбежал к нему. Из ран в его груди выходили кровавые пузыри. Мавро выхватил из руки Перфекто самострел и стоял над ним, оглядывая небо в ожидании новых ласок.

– Как странно, – сказал Перфекто в микрофон, и связь сделала его голос гулким, как рычание собаки. – Нет москитов! Во всех джунглях ни одного москита! – Он протянул руку ко мне, коснулся моего лица, словно хотел приласкать. Рука его упала. Он умер.

Выше по склону кричали люди, кричали и умирали ябандзины на улицах Хотокэ‑но‑Дза, слышались звуки выстрелов. Я поднял голову и увидел высоко в небе желтое солнце. Ужасный гнев охватил меня. Ябандзины отобрали у меня друга, и я ненавидел их за это. Хотел бежать вверх по холму, все опустошая на своем пути, но потом посмотрел на грудь Перфекто и понял, что не могу оставить его, не могу перенести его несуществование. Он отдал мне свою жизнь. И я надеялся вернуть ее ему.

Я взглянул на свои руки. Со мной только ружье. А должна быть медицинская сумка. Снова посмотрел на рану: легочный мешок, чтобы закрыть дыры в легких, с литр искусственной крови, смолистая повязка поверх раны, раб, который будет поддерживать работу сердца. Все это нужно, чтобы сохранить ему жизнь. Если бы медицинская сумка была со мной, я мог бы его спасти. Я достал мачете, разрезал пористую изоляцию ствола лазера и обнажил заиндевевшие тюбики с азотным охладителем, потом отсек розовый палец с левой руки Перфекто и положил его между тюбиками. Затем отрезал кусок окровавленного кимоно и плотно обвязал им ствол лазера над охладителем, надеясь таком образом сохранить образец плоти Перфекто, не дать ему испортиться.

– Ах, только поглядите на доктора… – сказал Мавро, оглядываясь на меня. Пот «мугга» покрывал его лицо, и смотрел он в землю. – Старик превратился в вампира.

Я ничего не ответил. Конечно, он понял, что я делаю, но в гетто Картахены не берут у мертвецов образцы ткани для клонирования. В мире, кишащем людьми, где миллионы ждут своей очереди родиться и у каждого есть какая‑то индивидуальная добавка в генофонд, клонирование оправдано лишь для тех, чья генетическая структура может быть названа «невосполнимым сокровищем». Мало кто генетически достоин такой чести. Но Перфекто и другие химеры, пожалуй, как раз те, кто, по‑моему, должен быть клонирован.

Голос Абрайры звучал хрипло:

– Ты собираешься сделать его копию? Это удивительно. Я люблю тебя за это.

– Прекрасно, – ответил я и посмотрел на склон, тянущийся к городской стене. С самой первой встречи я помнил слова Перфекто: «Мы с тобой оба умрем на Пекаре». Его пророчество исполняется. Он мертв, а я чувствую, как умирает во мне способность испытывать страсть, сочувствие, надежду. А когда все это уходит, ничего ценного не остается. Я понимал, что становлюсь пустой шелухой. Мы находились внизу, у рисовых полей, выше начинались банановые плантации. Несколько машин перевернулись, пытаясь одолеть крутой склон. Никакого следа защиты я больше перед нами не видел. Далеко, в стороне от нас, медленно двигались кибертанки ябандзинов. Должны быть еще ласки, но большинство их, наверное, сбили те, что прошли перед нами. С полдесятка стволов АНП дымились в скалах у основания города. Ничто не может помешать нам войти в Хотокэ‑но‑Дза. Жители не стали бы минировать банановые плантации.

Я вскочил, закричал и побежал к городу. Поднимался прямо через поля к городу, и Абрайра кричала:

– Подожди! Там опасно! – Она обогнала меня и побежала впереди, а Мавро попытался обогнать и ее. Его глаза сверкали, в них горела угроза.