Когда я вернулся, солнце только что село. Становилось прохладней. Под деревом около моего крыльца лежал Флако, глядя, как большая коричневая фруктовая летучая мышь пожирает плод папайи, выплевывая на землю семена.

– Hola, Анжело, – воскликнул он, увидев меня. – Я принес то, что тебе нужно. Паучьи Лапы в доме. Она проснулась. Я принес ей прекрасные желтые розы. Они ей понравились, как летучей мыши нравятся папайи. Мне кажется, она приклеилась носом к цветам.

– Значит, ты видел ее? – спросил я.

– Да. Я сказал ей, что я врач и что ты попросил меня присмотреть за приемом лекарств.

– Она тебе поверила?

– О, да, я очень хороший лжец. – Флако рассмеялся. – И еще: в кристалле есть программа, старая военная программа.

– Военная?

– Да. Программа реальности для мозговой сумки.

Я слышал однажды на медицинском конгрессе об этих программах реальности. Военные подключали их к мозгу, который необходимо было сохранить для трансплантации. Программа реальности предохраняет готовый для трансплантации мозг от сенсорного голода, иначе он может стать мозгом параноика или психотика. Программа подключает сознание к сновидению, в котором мозг человека ест, работает, спит и совершает другие обычные действия, не сознавая, что существует без тела. Но эта штучка может пользоваться только существующими воспоминаниями и делать сценарии несколько разнообразнее, смешивая части воспоминаний. Мозговая сумка следит за реакциями и вносит поправки, чтобы мозг не был слишком удивлен и шокирован.

– Украден? – спросил я.

– Согласно регистрационному коду на кристалле он принадлежит сеньору Амиру Джафари. Этот Джафари живет на одной из орбит Лагранжа. Не является гражданином никакого государства и потому, видимо, предпочитает жить вне закона. Обладание им такой программой незаконно: так что он не станет сообщать о пропаже.

– Он что, врач? – поинтересовался я. Флако пожал плечами.

– Иначе зачем бы ему интересоваться сохранением мозга? – Флако снова пожал плечами, достал кристалл из кармана и сообщил: – Если захочешь продать, можем получить пятьсот семьдесят две тысячи стандартных Международных Денежных Единиц.

Я подсчитал: если не произойдет осложнений, лечение женщины будет стоить примерно двадцать шесть тысяч МДЕ, так что на мое омоложение останется достаточно. Нужно будет только вложить куда‑нибудь эти деньги на один – два года. Однако я все же решил поинтересоваться у раненой, есть ли у нее удостоверение на кристалл: вдруг она все же не украла его. И попросил Флако несколько дней подержать кристалл у себя.

* * *

Когда мы спустились в подвал, пациентка сидела в углу спиной к стене. На коленях у нее лежали три желтые розы. Она спала. Я открыл сумку восстановления конечностей и принялся доставать и раскладывать мази, растворы и медицинские инструменты на чистой ткани на полу.

Флако прочел инструкцию по применению флуотана и теперь учился прикладывать маску к лицу пострадавшей. Когда он достаточно напрактиковался, я коснулся плеча женщины и разбудил ее. Она отползла от стены и легла на спину.

Розы упали с ее колен, Флако протянул их ей. Вдохнув их аромат, она сказала:

– Знаешь, когда нюхаешь розы долго, перестаешь чувствовать их аромат. Не нужно делать это долго.

Мы с Флако кивнули.

– Кстати, – заметил любезник, – как нам вас называть?

Женщина не ответила. Флако продолжал болтать:

– Анжело говорит, что мы должны звать вас Паучьи Лапы. Думает, это очень забавно. Но я ему объяснил, что к женщине так обращаться не следует. Вы должны его простить – у него ум крестьянина, такие ничего другого не понимают.