— Почему он не вошел вместе со Скоттом, Питер? — спросила Дженнифер. — Он обычно садится с нами за стол, если это делает Скотт.

— Откуда мне знать? Я не женщина, чтобы задавать праздные вопросы.

— Но, куда же они отправились в такое время? — опять спросила миссис Лис.

— Ну, тетя! — В голосе Питера сквозило удивление. — Куда может поехать Скотт, как не к какой-нибудь женщине? В приглашениях у него недостатка нет.

— Вот видишь, мама, ты должна радоваться, что я не собираюсь ни за кем охотиться здесь. Я знаю, чего хочу и кого хочу! — И Дженнифер с вызовом взглянула на Питера.

И впервые за все время Виктория уловила в обычно спокойном добродушном голосе человека, сидевшего перед ней на табурете, нотки недовольства.

— А знаешь, я согласен с твоей матерью, Джен. Тебе надо лучше познакомиться с жизнью, больше общаться с людьми…

— Чепуха, Питер! Я не такая способная, чтобы продолжать образование, и мама прекрасно это знает. Но я умею ездить верхом, обращаться со скотом и управлять фермой, ну, практически умею. Я также смогу вести домашнее хозяйство, если все будет так, как мне хочется.

Питер лишь неодобрительно покачал головой.

Неожиданно Виктория почувствовала, что стены как бы падают на нее. Она была в пути три дня, а теперь еще встреча с этим человеком совершенно выбила ее из колеи. Ее совершенно не волновали проблемы Дженнифер, она ужасно хотела спать.

— Вы не возражаете, если я пойду к себе, миссис Лис? Я немного устала. — И она вышла из ярко освещенной кухни в темный коридор.

Войдя в свою комнату, она включила аккумуляторную лампу на тумбочке, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной.

Виктория не думала ни о впервые встреченных ею обитателях этого дома, ни о собственной семье. Она вся была во власти того потрясения, которое испытала, встретив взгляд Скотта, взгляд глаз такой густой синевы, что, казалось, в их глубине таилась бесконечность.

Покачав головой и ощутив затылком твердое дерево, она решила, что забудет обо всем, что было сегодня вечером. Сейчас она примет горячий душ, а потом ляжет в постель и накроется одеялом с головой.

Стоя под горячими струями воды в ванной комнате, она постаралась расслабиться. Затем надела короткую ночную сорочку, взяла щетку для волос и вышла на веранду. Облокотившись о перила, она машинально расчесывала волосы, глядя в ночь. Звезды сверкали, как алмазы, и казались гораздо ярче, чем на юге. Было необыкновенно тихо. Ни одного привычного ей звука. С реки дул свежий ветер, прохладный, напоенный эвкалиптовым ароматом.

Уже в постели, уткнувшись лицом в подушку, она закрыла глаза и снова увидела перед собой синеву глаз этого человека. Она беспокойно заворочалась, словно отгоняя наваждение. «Завтра. Я буду думать об этом завтра, а сейчас спать». Усталость и волнения взяли свое, и она забылась крепким сном.

На следующее утро, сидя с Джеффри в классной комнате, она вспомнила свои вчерашние мысли и решения. Однако наступил уже другой день. И если она уедет отсюда, то ей придется сидеть в приемной своего отца. Ни за что!

Она разложила свои бумаги, и они с Джеффри принялись за работу. Позже, идя обедать, она встретилась с Питером Брауном, управляющим. Это был такой же симпатичный человек, как и его сын, которого и назвали в его честь, с такими же зеленовато-карими глазами, но с лицом более обветренным и загорелым, покрытым глубокими морщинами.

— Они с Питером собирают отбившихся от стада животных около Намангиллы, — сказал управляющий в ответ на вопрос «где Дженнифер».

— Мама, можно мы тоже туда поедем? Я действительно много успел за сегодняшнее утро, правда, Виктория? — Джеффри умоляюще обнял мать за плечи.