Директора побаивались, на уроках у него царила гнетущая тишина. Алексей Маркович больше всего не терпел разговоров, смешков, неожиданных вопросов, и ребята сидели обычно с бесстрастными, окаменевшими лицами. Зато под партами шла своя жизнь: они передавали друг другу записочки, шпаргалки, бесшумно дрались ногами, щипались…

Но Звягинцев не хотел знать того, что делается под партами, — главное, чтобы внешне всё было тихо и пристойно.

Как Улька с Сашей ни пытались сейчас удержать приятеля, тот не послушался и шагнул навстречу директору.

Алексей Маркович, высокий, в длиннополом сером пальто, ответил на приветствие Феди и сам начал разговор:

— Вы что ж, девятый класс, Таню Фонарёву обидели? Она, можно сказать, за всю школу старалась, вашу бригаду прославляла, а вы её рапорт охаяли.

— Так, Алексей Маркович… — торопливо и сбивчиво заговорил Федя, — нехорошо у Тани получилось… Зачем она такой рапорт сочинила?.. Она сейчас обманщицей выглядит, бахвалкой.

— Обманщицей?!

— Ну да… Таня же заявила на слёте, что наша школьная бригада первая из первых в районе. Мы, мол, вырастили на сотнях гектаров кукурузу, картошку. А разве так это? Всё же взрослые сделали — они и пахали, и сеяли, и урожай собирали. А нас ни к машинам, ни к семенам не допускали. Мы только на окучку ходили да тяпками махали… Да и с утками этими тоже нехорошо…

— Вот ты как считаешь? — усмехнулся Звягинцев, пристально поглядев на Федю. — Плохо же ты в обстановке разбираешься. Школьники всё-таки немало потрудились для колхоза. А это главное. И Таня правильно на слёте выступила. А если чего не договорила, так это только на пользу дела. Вроде как боевая зарядка на будущий год для всей бригады…

— А если ребята в такой липовой бригаде и работать больше не захотят? — вырвалось у Феди. — Алексей Маркович, помогите вы Тане… Пусть она по-честному ребятам объяснит, как с рапортом всё вышло.

Звягинцев покачал головой:

— Ну и путаница у тебя в голове, Стрешнев. Придётся, видно, заняться тобой.

Он направился было к дому Фонарёвых, но Федя остановил его:

— Тут, Алексей Маркович, ещё одно дело… насчёт удобрений.

— Каких удобрений?

— Помните, осенью наша школа суперфосфат для колхоза заготовила? А какой прок в том? Заготовить-то заготовили, а удобрения до сих пор в овраге лежат.

— Это ещё что за фантазия? — удивился Звягинцев.

— Можете сами увидеть.

Федя рассказал, как они с Улькой и Сашей нашли в Епишкином овраге суперфосфат.

Звягинцев встревожился. Действительно, заготовка минеральных удобрений, когда старшие классы на целую неделю были сняты с занятий и направлены на станцию разбивать окаменевшие завалы суперфосфата, изрядно прославила родниковскую школу. Звягинцева всячески расхваливали на учительских совещаниях, районная газета писала, что школа шагает вровень с жизнью, называла её передовиком трудового обучения.

— Алексей Маркович, так вы проверьте, — попросил Федя.

— Да, да, непременно… Я выясню, узнаю, — пообещал Звягинцев и, покосившись на стоящих поодаль Ульку и Сашу, положил Феде на плечо руку. — Только прошу тебя пока помолчать об этом. Чтобы никаких разговоров до выяснения. И своих приятелей предупреди. Договорились? А?

Федя кивнул головой.

Глава 9

Поезд на полустанке стоял две минуты. Варвара Степановна вытащила в тамбур тяжёлый чемодан и увесистый рюкзак, неловко спрыгнула с подножки вагона и попросила проводницу подать ей вещи.

Принимая от проводницы чемодан, она вдруг оступилась; старенькие, разболтанные замки на крышке щёлкнули, и чемодан открылся.