Как бы то ни было, именно новый автомобиль позволил Вене при следующем совместном застолье с Инструкцией выяснить еще одну любопытную вещь: его руководитель, оказывается, не всегда безвылазно сидит в часах, а пристально изучает окружающую действительность, будучи при этом, разумеется, абсолютно незаметным для всех.

И начал он совершать эти экскурсии в незапамятные времена, по меньшей мере, еще в царствование Алексея Михайловича, отца Петра Великого. Или, кто знает, может, и еще раньше?

Поводом для такого признания маленького человечка стал завязавшийся примерно после пятой порции энергетической субстанции и, соответственно, пятого бокала «Вдовы Клико» разговор о Вениной покупке. Тут Веня и припомнил, что его всегда удивляло то, что Инструкция явно неравнодушен к автомобилям.

На прямой Венин вопрос маленький человечек вдруг дал неожиданный прямой ответ, причем его баритон при этом наполнился ощутимой теплотой:

— Не только к автомобилям, вообще к колесной технике. Помню, при Алексее Михайловиче я впервые увидел его карету для парадного выезда и был поражен. С тех пор и полюбил все, у чего есть колеса. Интересовался любой колесной техникой во все времена и следил за развитием.

Инструкция привычным движением поднял правый мизинец и стал ждать появления энергетического облачка.

— Чем был поражен? — удивился Веня.

— Так ведь колеса, — ответил Инструкция, с видимым удовольствием и даже долей мечтательности произнеся это слово — «колеса».

— Ну и что?

— Тогда я еще не знал, что такое колесо, — ответил Инструкция просто.

Веня был изумлен.

— Первый раз увидел колесо?

— Ну да! У нас ведь их нет.

— Где это у вас? — спросил Веня уже просто так, на всякий случай, заранее зная, что ответа на такой вопрос не получит.

Инструкция поднял указательный палец — для того, чтобы шутливо погрозить им Вене. А погрозив, подумал, опустил указательный палец и вместо него поднял к потолку мизинец.

— Лишнее спрашиваешь! — молвил маленький человечек. — Колеблюр торсин! У тебя своя работа, у меня своя. Почти все, что тебе положено знать, ты уже знаешь.

Однако он все же счел возможным добавить:

— А вот железные дороги почему-то меня не привлекли. Хотя и на них колеса. Но колеса не те, колеблюр торсин, они никуда свернуть не могут! Впрочем, хватит говорить обо мне.

Все-таки в этот день Вене удалось выведать, что в эпоху Алексея Михайловича Инструкция обитал в кушаке царского стольника, а этот стольник тоже был шрежем.

И как раз тогда, в свободное время, маленький человечек стал изучать колесную технику, частенько посещая мастерские каретных мастеров, которые находились тогда в отдаленном московском предместье — там, где теперь улица Каретный Ряд и все Каретные переулки.

Это был прелюбопытнейший факт. Как и тот, что Инструкция вообще не подозревал о существовании колеса, потому что «у них» его не было.

Потом Веня занес эти факты очередным пунктом в файл под названием «ЧТО Я ЗНАЮ».

Итак, абсурдная жизнь, в которой были эти фантастические застолья с Инструкцией, живые сфинксы, фигурки, которых надо было выравнивать, чтобы на солнце не было ни облачка, и, наконец, сундук с долларами, появляющийся перед ним каждого второго и каждого шестнадцатого числа, стала для Вени вполне привычной жизнью.

А вот обыкновенные будни, с уличными пробками, светофорами, вечерней сыростью, снегом, который то падал, то таял, продуктами, которые надо покупать, лифтами, ракушкой, где стояла «девятка», и многоэтажным паркингом, где Веня держал «Рено Меган II», соседями-антагонистами Алексеем Васильевичем и Иваном Митрофановичем и с вышедшим, наконец, пилотным номером журнала «Эдик», в конце концов преобразились до неузнаваемости.