Луч солнца, ударив в глаза, вырвал его из этих размышлений, и Шанданьяк снова поднял подзорную трубу. На этот раз он не опускал ее, поскольку корабль проплывал мимо берега, развернувшись левым бортом. Похоже, его немного потрепало во время шторма: отсутствовало несколько рей, оснастка была повреждена и починена на скорую руку, нижние паруса на бизань‑мачте были порваны и путались в такелаже, но Шанданьяк ясно различал людей на палубе. Оперев подзорную трубу о маленькое чахлое деревце, росшее неподалеку, он принялся внимательно осматривать матросов на палубе и через несколько секунд различил Сегундо.

Тот стоял у бизань‑мачты, спиной к нему, но Шанданьяк легко узнал его фигуру, одежду и седые волосы. Потом Сегундо повернулся, и Шанданьяк облегченно рассмеялся, потому что он повсюду узнал бы это морщинистое лицо и пронизывающий властный взгляд. Пока Шанданьяк смотрел, Сегундо поставил ногу на разбитый транец, и хотя правая его рука оставалась в кармане камзола, левой он размашисто помахал, одновременно кивая головой.

Шанданьяк в ответ тоже помахал рукой, зажав в ней подзорную трубу, хотя и знал, что его жест не увидят на корабле, и даже не слишком огорчился, когда металлический тубус трубы выскочил из закоченевших пальцев, полетел вниз и разбился о камни у подножия скалы. Весело насвистывая, Шанданьяк повернулся спиной к морю и направился к коляске.

* * *

И Шэнди, под прикрытием перепутанных парусов и оборванных канатов, привязанный к мачте, в изнеможении опустил руки. Теперь можно было не отгонять радужные переливы перед глазами и позволить сознанию покинуть себя. Его руки выпустили скользкое от крови коромысло. Мгновение оно балансировало на рее, а потом повисло. И марионетка на палубе внезапно приняла поразительную позу: труп Харвуда, более или менее поддерживаемый в вертикальном положении веревками, откинулся назад, задрав левую ногу и вскинув голову; невидящие глаза уставились в небо, губы продолжали улыбаться, он напоминал танцора, застывшего посередине особенно энергичного движения.

Несколько секунд пираты с удивлением смотрели на это странное зрелище, потом один из них перекрестился и саблей перерубил веревки, которыми были прошиты рука, голова и ноги Харвуда. Раздался громкий стук – это упало коромысло. Секундой позже с глухим звуком мертвое тело рухнуло на палубу, конец одной из освободившихся веревок перелетел через рею и хлестнул Шэнди по щеке. Тело Харвуда распласталось на палубе, словно сломанная кукла. Трупное окоченение уже началось, и Шэнди немало пришлось поработать пилой, прежде чем пришивать веревки.

Удар заставил Шэнди очнуться. Щурясь, он стал оглядываться по сторонам и сделал попытку освободиться из веревок, которые были пропущены под мышками.

– Вышвырните его за борт, – распорядился Скэнк, кивнув на труп Харвуда.

– Нет! – закричал Шэнди и едва снова не потерял сознание от усилия.

Пираты на палубе удивленно уставились на своего капитана.

– Только... не его тело, – хрипло выдохнул Шэнди, пытаясь как‑то распутать веревки, чтобы спуститься. – Ни одна капля... черт бы побрал эти веревки!.. его крови... не должна попасть в море. – Наконец он сумел выпутаться из веревок и, уцепившись за мачту, дал себе передышку, глядя сверху вниз на палубу. – Вы поняли? Труп надо будет обязательно сжечь, когда вы высадите меня на берег.

– На берег, – тупо повторил один из пиратов. – Ты собираешься высадиться на берег.