Изменить размер шрифта - +
Это

алжирское красное вино, которое официальный комитет по винам даже не разрешает заносить в карту вин. Его держат в клубе, только чтобы ублажить

сэра Майлза. Ну так вот, он однажды объяснил мне, что, когда служил на флоте, они называли этот напиток "яростным", потому что если его выпить

много, то тебя начинает заносить, так и хочется учудить, выкинуть что-нибудь эдакое. Словом, за десять лет, которые я знаю сэра Майлза, он ни

разу не заказывал больше половины графина этого вина".
     Лицо Портерфилда, кроткое, почти как у служителя храма, приняло выражение показной торжественности, как будто он действительно прочитал

что-то ужасное, погадав на кофейной гуще.
     - Так что же такое случилось. - Лили в ответ сцепила руки и наклонила голову чуть-чуть ближе, чтобы не упустить ни слова. - Старик велел

мне принести целую бутылку "яростной" бурды, - продолжал Портерфилд. - Ты понимаешь Целую бутылку! Конечно, я и вида не подал, просто пошел и

принес ему эту бутылку. Но попомни мои слова, Лили, - он заметил, что кто-то поднял руку в другом конце огромного зала и тут же направился туда,

закончив фразу на ходу, что-то сильно потрясло сэра Майлза сегодня утром, в том нет сомнения.
     М. попросил счет. Как обычно, независимо от величины счета, он расплатился пятифунтовой купюрой, просто ради удовольствия получить сдачу

новенькими хрустящими однофунтовыми бумажками, а также только что отчеканенными серебряными и блестящими медными монетками, ибо в "Блейдз" свято

соблюдали традицию, в соответствии с которой все члены клуба получали сдачу только новыми, только что отпечатанными и отчеканенными денежными

знаками. Порттерфилд отодвинул стул, и М. быстро направился к двери, отвечая на случайные приветствия озабоченным кивком или поднятием руки.

Было два часа. Старый черный "фантом-роллс" повез его легко и быстро в северном направлении мимо Баркли-сквер, по Оксфорд-стрит и Уигмор-стрит,

в Риджентс-Парк. М. не смотрел в окно машины. Он сидел, не шевелясь, на заднем сиденье-котелок ровно по центру головы, и смотрел сквозь затылок

водителя, не замечая ничего вокруг, погруженный в свои мысли.
     В сотый раз с тех пор, как уехал из штаб-квартиры сегодня утром, он уверял себя, что принял правильное решение. Если есть шанс привести

Бонда в порядок, - а М. был уверен, что этот сэр Джеймс Молони-невропатолог высшего класса и сможет добиться успеха, - было бы просто смешно

вновь использовать 007 при выполнении стандартных заданий, которые он всегда выполнял, работая в отделе 00. Прошлое можно простить, но нельзя

его забывать, ведь только время лечит. Что подумают сотрудники штаб-квартиры, увидев, что Бонд как ни в чем не бывало расхаживает по коридорам А

как сам он будет себя чувствовать каждый раз, когда окажется с этим агентом лицом к лицу в своем кабинете Нет, это бред. Но тот же Джеймс Бонд,

коли поставить перед ним конкретную боевую задачу, - М. любил лаконичный язык военных, - мог бы сделать очень много, мог бы стать хорошим

тараном. Стена, которую он должен был сокрушить, давно мешала продвижению, стояла на пути ее необходимо было разрушить. Ведь Бонд и сам только

что обвинял М. в том, что тот использует его как слепое оружие. Естественно, каждый офицер Секретной службы - тайное оружие, с помощью которого

решаются те или иные задачи.
     На сей раз, дабы сокрушить стену, необходимо было решиться на убийство, других вариантов не было. Ну, а Джеймс Бонд не числился бы агентом

с двумя нулями перед личным номером, если бы не обладал соответствующими талантами, если бы не показал себя в деле настоящим профессионалом.
Быстрый переход