Шло время, но наяды не унимались. Видимо, досада укрепила их силы. Перепончатые руки высовывались из воды и хватались за планшир. Однажды шлюпку качнуло особенно сильно; Кендра перегнулась через борт и увидела совсем близко пару фиолетовых глаз. Мертвенно-бледная наяда высунулась из воды и схватила рукой серебряную чашу.

— Назад, Наринда! — рявкнул Пэттон, замахиваясь веслом.

Оскалившись, решительная наяда еще больше высунулась из воды. Кендра вырвала у нее чашу, но наяда схватила девочку за рукав и начала тащить ее за борт.

Пэттон наклонился вперед и лопастью весла ударил Наринду по голове. Взвизгнув, та выпустила Кендру и, плеснув водой, исчезла. За планшир схватилась еще одна рука, Пэттон тут же опустил весло на перепончатые пальцы.

— Не вылезайте из воды, дамы, — предупредил он.

— Ты заплатишь за свою наглость! — проворчала невидимая наяда.

— Сейчас я бью вас плашмя, — рассмеялся Пэттон. — И не бью даже, а просто шлепаю. Я вас предупреждаю: если не угомонитесь, вам потом придется долго зализывать раны!

Наяды по-прежнему мешали им двигаться к острову, но из воды больше не высовывались. Пэттон удвоил усилия. По обе стороны шлюпки поднимались тучи брызг. Он стал грести быстрее, а лопасти опускал неглубоко, чтобы наядам было труднее ухватиться за них. Постепенно они приближались к острову.

— Кьятра, Наринда, Уллина, Хайри, Пайна, Золи, Фриндл, Яйка! — позвала Лина. — Какая сегодня теплая водичка!

Кендра обернулась и увидела, что на краю пирса сидит Лина. Она безмятежно улыбалась и болтала ногами в воде. За Линой стоял Сет; его лицо перекосилось от напряжения.

— Лина, не надо! — крикнул Пэттон.

Лина негромко запела какую-то песенку. Потом ударила по воде босой пяткой, подняв фонтанчик брызг. Вдруг она проворно вскочила на ноги и отступила на шаг от края пирса. Из озера к ней потянулись перепончатые руки.

— Как близко! — пропела Лина. — Вы едва не схватили меня! — Она прошлась вдоль края, присела и снова опустила ногу в воду, выдернув ее в последний миг и увернувшись от очередной руки.

— Никогда еще наяды не действовали так дружно, — пробормотал Пэттон. — Лина их нарочно отвлекает… Бей по воде запасным веслом!

Кендра поставила чашу на колени, взяла запасное байдарочное весло и принялась грести им, опуская в воду то правую, то левую лопасть. Время от времени она кого-то задевала, и до ее ушей долетали пронзительные стоны и жалобы.

Пэттон начал окунать весла глубже, и шлюпка стремительно понеслась к островку. Осмелев, Кендра тоже сильнее замолотила по воде лопастями байдарочного весла. Она даже запыхалась от напряжения. Ей так хотелось отогнать наяд, что она даже не заметила, как они приблизились к острову. Опомнилась, только когда нос шлюпки ткнулся в песок.

— Вылезай, — велел Пэттон.

Положив на дно весло и взяв чашу, Кендра встала на нос и вдруг смутилась. Один раз она уже побывала на священном острове и осталась жива, но нет никаких гарантий, что она выживет снова. А вдруг она зря надеется и верит? Все ее предшественники, едва ступив на землю, сразу же превращались в одуванчиковый пух. Как только ее нога соприкоснется с почвой островка, она может стать облачком невесомых семян, которые вскоре развеет ветром.

С другой стороны, если она побоится и решит не рисковать, то скоро превратится в темную тень и будет блуждать по погибшему заповеднику, который попадет под власть злого демона и падшей гамадриады. Может, одуванчиковый пух — даже лучше?

На самом деле решение уже принято, и сейчас от нее требуется только одно: собрать все силы и довести начатое до конца. Наяды в любой миг могут утащить шлюпку обратно, на середину озера!

Приготовившись к худшему, Кендра спрыгнула на песок и зашагала вперед.