Я замолчала и опомнилась. Кому я все это говорю? Зачем? Инза покачивался на стуле, бессмысленно глядя в стену за моей спиной.

— Меня расстреляют? - спросил он тихо.

— Не знаю, - в общем-то, догадаться несложно. Не выйти ему отсюда живым. Но ведь и он убийца… Я опустила глаза. Надо об Ашен думать. О ней. Она ни в чем не виновата. Она погибла. Но почему же, шендак, почему мне сейчас так жалко его? Если бы его отпустили. Правда, отпустили бы, и он жил бы где-нибудь… и понял, на своей жизни понял правоту того, что я ему сейчас сказала.

Может, когда у Дейтроса будет свой собственный мир… может, там найдется какой-нибудь остров, куда таких вот будут ссылать. Пусть бы они там жили. Но сейчас - сейчас это невозможно, я понимаю. Я не дейтра все-таки, поэтому у меня и настроение такое.

Инзу увели. Я попрощалась с Мином, и мы с Эльгеро вышли из кабинета.

— Вы слушали разговор?

— Конечно, - сказал Эльгеро, - зря ты перед ним бисер метала. Пойми, это же дерьмо законченное. Не знаю, как ты в Атрайде выдержала - на тебя даже такое дерьмо действует.

— Он меня не переубедил.

— Но смутил, однако, нет?

— Ну… да. Мне жалко его, Эль. Я вот все понимаю, но… ему достается сейчас.

— Да не так уж и достается. Надо бы посильнее.

— Его расстреляют.

— А какие варианты, Кей? Считаешь, что за смерть твоей напарницы ему ничего не полагается? Это так, нечаянная ошибка? И твоя рана? И то, что тебе пришлось пережить. И вообще все, что он сдал, вся работа, которую вы проделали? И знаешь, сколько уже наших погибло на обороне твоего Города?

Он помолчал. Потом сказал тихо.

— Мы не можем прощать. Не имеем права. Иначе все рухнет.

— Я знаю.

— Все рухнет, в этом мире иначе нельзя. Дейтрос погибнет. Если таких оставлять в живых. Позволять им… ядом брызгаться дальше.

— Я знаю, Эль, но я не могу так… это все равно человек. За него тоже умер Христос, - ввернула я последний аргумент.

Эльгеро помолчал.

— Да, наверное, - сказал он, - то есть, конечно, ты права. Так что, ты думаешь, с ним надо сделать-то? Вот если тебе дадут право судить, что ты сделаешь?

Я тоже замолчала. Представила зеленые, блестящие глаза Инзы. Поэт… Ашен, распластавшаяся в луже крови.

— Убью, - сказала я просто. Эльгеро вздохнул.

— Сложная ты моя… хрен же тебя поймешь! Но этим-то ты мне, Кейта, и нравишься.

Эпилог.

Глядя на холст, я осознала, что картина, в сущности, уже родилась.

Нет, работы еще много. Очень много. Но главное, то, что хотелось написать - уже получилось. Я видела этот образ много лет назад, в Медиане. Его создал Эсвин, которого давно уже нет. Гэйн погиб, а образ его так и живет. Очень уж красивый, ошеломляюще красивый. Бледный всадник на бледном коне. Конь блед. У меня уже получилось то, что я увидела тогда, и что врезалось в память - грудь коня и острое колено, рука и искаженный рот, и летящая по ветру грива.

А все остальное - сделаем. Это детали. Это уже детали. Я стала убирать причиндалы свои, кисти сунула в воду, вытерла тряпкой руки. Бледный всадник - он еще и убийственный очень получился. Целое оружие массового поражения. Здорово нас тогда, помнится, выручил. Такие образы почти невозможно воспроизвести. Он был гениален. И уникален. Ну вот, вовремя я закончила - в дверь уже стучали.

Эльгеро стоял на пороге, Дэйм на плече. Сын немедленно потянулся ко мне. Я схватила его на руки и немедленно расцеловала.