|
Послевоенная Эфиопия при Селассие стала одной из стран – основательниц ООН. Этот правитель больше всех способствовал созданию Организации африканского единства, чья штаб-квартира и по сей день находится в Аддис-Абебе. У себя дома он с викторианским пылом отстаивал избирательный модернизм, особенно в сфере образования, хотя каждый, кто прочел книгу или получил ученую степень, запросто мог пополнить ряды политзаключенных. Его предшественник, Менелик, отправлял своих офицеров на обучение в Российскую империю. Селассие ошибочно продолжал эту практику и после прихода к власти Ленина; в результате он, властелин средневекового типа, очутился в окружении прокоммунистически настроенных военных, представителей зарождающейся интеллигенции, расстроенной отсутствием перспектив, и изнеженной, продажной родни, затевающей интриги при первой возможности. Вдобавок страну вновь терзал голод. В печати появились снимки, на которых Селассие кормил свежим мясом своих абиссинских львов (сейчас эта порода уже вымерла), в то время как его народ вымирал от недоедания. Все это должно было плохо кончиться. Сегодня вы можете обратиться к членам королевской семьи через их сайт – www.ethiopiancrown.org. Его императорское высочество принц Эрмиас Сале-Селассие Хайле-Селассие – президент Королевского совета. Благодаря современному чуду, электронной почте, мне удается договориться с ним о совместном ужине – по иронии судьбы, в лучшем итальянском ресторане Аддис-Абебы (открытом в 1946 году). Поскольку планируется маленькая неформальная встреча, я приглашаю еще профессора Ричарда Панкхерста – внука знаменитой суфражистки и всемирно известного эксперта по Эфиопии. Подумать только: мне предстоит преломить хлеб с прямым потомком Соломона! На этом фоне происхождение нашей собственной горячо любимой монаршей семьи от обнищавших немцев выглядит не слишком выигрышно. По-царски опоздав на полтора часа, Эрмиас прибывает со свитой из 20 родственников, телохранителей и адъютантов. Я чувствую себя героем благотворительной акции «Даешь помощь эфиопской аристократии!». Соломон, наверное, в гробу перевернулся. Ситуация складывается неловкая, в особенности когда я обнаруживаю, что у меня не хватит наличных на оплату такого пиршества, и волей-неволей вступаю в переговоры по этому поводу с владельцем ресторана, жизнерадостным итальянцем. Он машет руками и приглашает меня зайти как-нибудь еще разок – откушать за счет заведения. Своим обаянием Эрмиас способен растопить айсберг. У всех эфиопов колоссальные ресурсы по этой части. Беседа с ними напоминает расслабляющий массаж с эротическим оттенком. Он говорит, что нервничает. И правда, в его мягком, чуть близоруком взгляде сквозит страх, но чему тут удивляться? Впервые за двадцать шесть лет все потомки Селассие вернулись на родину после бегства от «Дерга» с его жестоким террором и массовыми убийствами в камбоджийском стиле – в ту пору школьников спрашивали, где они живут, отводили домой и расстреливали на глазах у родителей. Режим продержался семнадцать лет и был свергнут если не совсем красным, то уж как минимум темно-розовым Народным фронтом освобождения Тигре, отчасти сохранившим власть и по сей день. Никто не знает, почему похороны Хайле-Селассие вообще разрешили и какой отклик они вызовут в стране. Сколько народу на них придет – десятки человек или десятки тысяч? Имя Селассие было изгнано из школьных учебников и общественной жизни на целое поколение. Помнят ли его люди? Его внуки рассеяны по всему свету – они есть в Англии, Канаде, Греции, Италии, США. Это итальянские бизнесмены, американские социальные работники, греческие парикмахеры. Эрмиас живет в Вашингтоне и занимается всем понемножку, но главное его занятие – филантропия. В американской столице внушительная колония эфиопских беженцев, причем львиную ее долю составляют таксисты. Благодаря итальянскому костюму и безупречной светскости Эрмиас кажется более далеким от Эфиопии, чем сам город Вашингтон. |
