|
Семяизвержение именуется «выхлопом», СВП означает «скрытый выхлоп понарошку» для смягченной версии. У всех поз есть свои названия. «Наездница» (она сверху) – поза, удобная для съемок зада. «Наездница наоборот» (она сверху, но лицом в другую сторону) хороша для крупнопланового показа гениталий. «Обезьяна» – поза, которой никогда не видишь в реальной жизни, когда мужчина пристраивается над женщиной то ли по-обезьяньи, то ли по-собачьи. В перерывах между сценами фотограф по прозвищу Гнилой Эндрю делает рекламные и журнальные снимки в быстрой последовательности – жесткие, мягкие и совсем мягкие. Весь день человек отталкивающей наружности, похожий на повара американских колонистов из вестерна Джона Уэйна, суетится вокруг площадки, оделяя всех провиантом. Креветки и салат из авокадо на чипсах тортилья, сэндвичи с тунцом и луком, курица и манго-сальса – кому что. Пока передвигают камеры или меняют пленку, героини обихаживают героев, помогая им сохранить эрекцию. Они спрашивают: «Чего ты хочешь, мой сладкий?» и целуют или облизывают их, ласкают мошонки или просто лежат, раздвинув ноги и показывая «розовенькое». Весь день на краю моего поля зрения кто-нибудь мастурбирует – это продолжается до двух ночи, когда мы наконец снимаем последний кадр. Я возвращаюсь в свой отель в Беверли-Хиллз и, слишком усталый, чтобы заснуть, смотрю порнофильм. Завтра в восемь утра меня снова ждут на рабочем месте. Сейчас самая яркая звезда на порнонебосклоне – Хьюстон. Она засияла на нем после того, как, лежа на поворотном столе, отдалась за один день 620 мужчинам, поставив мировой рекорд всех времен и народов. Подняться на Эверест в купальнике из наждачной бумаги было бы более легким способом покорить вершину славы. Имя Хьюстон займет почетное место на обложке нашей кассеты. Я знакомлюсь с ней в гримерной (ее туалет продолжительней, чем у Чубакки[38]), где она приводит в порядок то, что осталось от ее лобковых волос, умело оберегая от порезов свой половой орган, смахивающий на небрежно сделанный сэндвич с пастрами. Она поднимает пачку газетных вырезок. «Знаете, я могла бы торговать этой макулатурой». Ах, что за дива! Мы говорим о ее роли. «Мне нравится эта выдумка с тортами, – говорит она. – в моем сценическом номере есть что-то похожее». Многие порноактрисы зарабатывают хорошие деньги, танцуя в стрип-клубах и пользуясь видео в целях саморекламы. Тело Хьюстон создано для порнографии – создано с тщательностью и вниманием, какими отличаются шедевры истинных мастеров. Она сосредоточенно и очень профессионально выверяет все нюансы своего поведения перед камерой. «По-моему, здесь мне не стоит говорить “Красавчик, заделай мне”. Это звучит как-то неестественно. Можно, я скажу: “Ну давай, суй мне в жопу”?» Первая сцена Хьюстон – минет. В ее исполнении он буквально завораживает. «Вся штука в том, что надо вправду получать от этого удовольствие». Вторая ее сцена – та самая, со свадебным тортом. Она сложнее. Хьюстон должна говорить, есть торт и сношаться в нескольких эффектных, но опасных для здоровья позах с человеком, которому следовало бы украсить свой член татуировкой «Не для внутреннего применения». Здесь происходит маленькая заминка. Актер не против того, чтобы его орудие подлакировали в соответствии со сценарием, он готов изобразить случку для смягченной версии, однако наотрез отказывается от куннилингуса. «У меня аллергия на сахар, – объясняет он, – а она вся в торте». Замечательно. Нам попалась единственная в мире порнозвезда с аллергией на глазурь. Впрочем, у продюсера есть своя гипотеза. «Это культурный барьер. Он не хочет облизывать место, где побывали Рон Джереми и еще 619 мужиков». Что ж, разумно. В конце концов Квазар расстреливает возникшую проблему канонадой непристойных шуточек. |
