По мере того, как приближался Здец, горизонт заполняли горы – мерцающие вершины виднелись на фоне ночного неба, крутые склоны изредка отражали лунный свет. Комнадор Ваймс собрал военный совет в вагоне охраны, центре всего планирования. С учетом опыта нападения в Сосцах и разрушения Летуна, планы в основном сводились к защите поезда и Короля.

— А теперь все оглянитесь. Нас окружают только деревья и каньоны. Если бы я был глубинником, я бы воспринял следующий отрезок нашего пути, как последнюю возможность спустить Железную Герду с рельс.

Командор Ваймс выглядел мрачным. Он излагал свои предложения, а Рис согласно кивал, время от времени перебивая его, чтобы что-нибудь уточнить.

— Кроме того, нам следует опасаться атак сверху, - продолжил командор. – Как мы уже убедились, Железная Герда хорошо защищена. Благодаря новому сплаву Дика она будто одета в корсет, но нам, возможно, придется сражаться на крыше вагонов. Вижу, вы улыбаетесь, мистер Губвиг. Так что, господин умник, если такое случится, я приглашаю вас присоединиться ко мне и остальным на крыше, когда придет время. Согласны, сэр? Там, скорее всего, будет весьма опасно.

Внутренний Мокрист приободрился, вспомнив о своем недозволенном приключении на крыше Летуна. Он мог танцевать на поезде, прыгать, крутиться и вертеться, потому что он понимал настроение каждой его части.

— Я хотел сделать что-то подобное с тех пор, как впервые увидел локомотив, командор, - сказал он Ваймсу.

— Да, - ответил тот, - чего-то подобного я и опасался. Должен вас предупредить, что мы или работаем командой, или превращаемся в набор разрозненных трупов, - он указал на деревья, возвышающиеся по склонам глубокой расселины, через которую они проходили. – В чертовом ущелье слишком мало места. А деревья – не более чем густые сорняки, запомните это.

— Уверен, что мы справимся, - сказал Мокрист. – Почему бы не поднять Детрита вместе с нами на крышу?

— Нет. На земле он хорош, но лафет из него никудышный. В любом случае, Детрит довольно скоро превратит крышу в пол.

Командор оглядел присутствующих и резюмировал:

— Остальные знают свои позиции. Помните, мы здесь, чтобы привезти Короля обратно. Охраняйте его! Не волнуйтесь о нас на крыше.

Когда он смог обратиться к Ваймсу так, чтобы их никто не слышал, Мокрист спросил:

— Я знаю ритм поезда, командор, но я не боец. Почему вы выбрали меня?

— Потому что, мистер Губвиг, вы душу дьяволу продадите за возможность сказать, что дрались на крыше поезда. А еще я видел вас в деле. Вы деретесь как ублюдок, – хуже чем Шнобби, а он норовит укусить за колено. Я видел трупы глубинников с того инцидента на щеботанской дороге. Вы можете сражаться только в ужасе, но правду говорят, что трус часто становится самым лучшим бойцом.

Вообще, Мокрист старался держался от этого места подальше. Конечно, в Анк-Морпорке тоже можно было встретить вервольфа или зомби, но в Убервальде они были повсюду. Это была их земля с их правилами – включая черноленточников, странноватых типов, которые клялись избегать искушения пить человеческую кровь… Но они все равно оставались странными, или даже более того – пили исключительно какао и по любому поводу маршировали с флагами и барабанами. Вполне возможно, это просто было лучше, чем снова быть пронзенным колом на перекрестке. Здесь повсюду была видна рука Марголотты, а Мокрист понимал, что там, где вы видите руку Марголотты, вы также сможете найти руку Ветинари.

Но теперь воздух был пропитан опасностью. Хотя Мокрист, в сущности, был с опасностью на короткой ноге, доминирующей его мыслью была мысль о смерти, и его внутренний демон кричал: «Хахаха! Помни, что жизнь без опасности не стоит того, чтобы жить!» Он всегда мужественно отстаивал это утверждение, но, честно говоря, сейчас с куда большим удовольствием оказался бы на пляже в Щеботане, если можно – наслаждаясь их знаменитым мороженным в тончайшем рожке, который так аппетитно хрустит, когда его кусаешь.