- И так глупо погиб, - буркнула я.

   - Ох, Элвин, - мама взяла меня за руку и повела прочь от портрета. - Наверное, когда живешь несколько сотен лет, смерть становится не такой уж страшной. Иди спать. Скоро начнется учебный год. Нужно входить в режим.

   Но у меня еще оставался последний вопрос.

   - Мам, а почему ты не написала, как его звали? Он ведь не звался Фаром, верно? Почему в книге нет его имени?

   Она улыбнулась так, как могла улыбаться только моя мама. Будто знала что-то, что не могла рассказать мне.

   - Когда-нибудь ты узнаешь, как его зовут. Но не сейчас.

   - Почему? - надулась я.

   - Доверься мне.

   Она ушла, оставив меня стоять в растерянности у дверей спальни. Тогда я не знала, что пойму смысл сказанного много позже.

***

   Я долго не могла уснуть. Ворочалась, мучаясь от совсем не свойственной этому лету жары, перекладывала подушки с места на место, стаканами пила воду, но, хотя и хотела спать так, что слипались глаза, не могла полностью расслабиться. Была виной тому Сельма и ее ситуация, или то была просто одна из тех ночей, когда сон не идет, я не знала. Но темнота, сгустившаяся вокруг пугала.

   У бабушки с дедушкой в доме не было ночников, как во дворце, а попросить я не решалась. Мама верила, что мои кошмары закончились давным-давно, и я перестала бояться темноты. На деле же кошмары не закончились. Страшные сны плавно превратились в реальность.

   Я укрылась одеялом с головой, но гнетущее чувство не прошло. Я почти чувствовала, что в комнате кто-то есть, и сосредоточилась лишь на одном желании: дотянуть до рассвета. Чем бы это ни было, оно всегда уходило с первыми лучами солнца.

   - Элвин, - донеслось из угла.

   Я зажала ушли руками и зажмурилась, делая вид, что сплю.

   - Элвин, - половицы заскрипели.

   Оно подходило ближе.

   - Давай играть.

   - Пошло к демонам! - прошептала я, чертя в воздухе оберег.

   Раздалось тихое хихиканье, но существо перестало приближаться. Оно уже слабо боялось оберегов, но пока не могло преодолеть магию.

   Оно приходило уже год. Сначала исчезало, едва я поднимала голову, или шевелилась. Потом - едва шептала защитное слово. Потом - когда начала чертить оберег. Именно перед тем, как я догадалась до оберега, я получила царапину. Когда оно ухватило меня, я успела разглядеть в лунном свете костлявую почерневшую руку с отвратительными острыми когтями. Потом магия заставила это уйти.

   Разумеется, я говорила маме. Верить она перестала через неделю, когда не увидела ничего сверхъестественного в моей комнате ночью. А методы обнаружения посторонних предметов и существ у нее очень действенные. Впрочем, она отдала много денег лекарю, который должен был вылечить меня от кошмаров. И тот честно отработал полученное жалование, но вот от кошмаров меня не избавил по одной-единственной причине.

   Это были не кошмары.

   И что-то знакомое было в этом голосе. В этой интонации. Но я никак не могла вспомнить, что именно...

***

   Сельма с мамой пришли, как и договаривались, к обеду. Мама Сельмы была худощавой светловолосой женщиной, с болезненным цветом лица. Она была явно уставшей, но приветливо улыбнулась и мне, и маме.

   - Здравствуйте, - произнесла мама. - Я рада, что вы смогли прийти. Элвин много говорила о вашей дочери.

   - Как и Сельма, - сдержанно улыбнулась женщина.