– Слава богу, что кто-то еще сохранил способность рассуждать здраво!

– Помолчите! – прикрикнула Ма и, бесцеремонно отодвинув миссис Уоткинс, подошла к Россу. – Вы же умный человек, мистер Коулмен. Почему же не хотите попытать счастья? Ведь малыш умирает от голода, а Лидии, может быть, удастся его спасти.

– Да ведь мы уже все испробовали, – нетерпеливо перебил ее Росс, запуская пальцы в свою густую темную шевелюру. – И коровье молоко давали, и воду с сахаром…

– Ему нужно материнское молоко, а у этой девушки оно есть. Груди того и гляди лопнут.

– Боже, что я слышу! – вскричала оскорбленная Леона.

Росс бросил угрюмый взгляд на Лидию. Она стояла против света, так что он прекрасно видел ее тело сквозь сорочку. Тяжелая грудь и впрямь набухла. Росс поморщился. Почему эта девица разгуливает по лагерю раздетая? Даже если она только что родила, это еще не повод показываться людям, особенно мужчинам, в таком виде. Рот его презрительно скривился. Интересно, из какого борделя ее вытащили? Виктория бы в гробу перевернулась, если бы узнала, что ее мужу пришлось иметь дело с подобной особой.

– Я не позволю шлюхе кормить моего сына, – отрезал Росс.

– Вы же ничего не знаете об этой девушке, как, впрочем, и я.

– Да она просто дрянь! – сорвался на крик Коулмен. Безвременная кончина любимой жены повергла его в горе и ярость. Сейчас гнев обрушился на несчастную Лидию. – По вашим словам, вы сами толком не знаете, кто она такая и откуда взялась. Так как же еще назвать незамужнюю женщину, которая родила ребенка?

– Я согласилась бы с вами, живи мы в мирное время. Но сейчас идет война. Вся округа кишит дезертирами, бродягами и проклятыми «саквояжниками»-янки, вообразившими, будто весь Юг теперь принадлежит им. Неизвестно, сколько страданий вынесла эта бедняжка. К тому же два дня назад она потеряла дитя.

Лидия не вслушивалась в спор, всецело сосредоточившись на малыше. Какой он бледненький и крохотный! До позавчерашнего дня она ни разу не видела новорожденных. Сын мистера Коулмена был еще меньше, чем ее ребенок. Неужели такая кроха выживет?

Пальчики младенца, сжатые в крошечные кулачки, казались почти прозрачными. Глаза были закрыты. Грудка неровно вздымалась. Он и плакал как-то отрывисто, как будто в паузах набирался сил для следующего крика. А плакал малыш непрерывно.

От этих жалобных звуков сердце Лидии болезненно сжалось, а в набухших грудях появилось какое-то приятное томление. То был не прилив молока, а неудержимое желание по-матерински приласкать бедного сиротку и накормить его.

Сама не понимая, что делает, Лидия нерешительно коснулась гладкой щечки малыша, потом подсунула ладонь ему под голову. Крошечная головка целиком уместилась в ее руке. Осторожно, стараясь не причинить ребенку боли, она вынула его из корзинки и опустилась на трехногую скамеечку.

Малыш засучил ножками. Крошечные ступни уперлись ей в живот. Лидия положила его поудобнее на согнутую руку, и сморщенное личико оказалось на уровне ее груди. Малыш, как птенец, открыл рот и выжидательно замер.

Повинуясь этому безмолвному сигналу, молодая женщина расстегнула пуговицы и спустила сорочку с плеча. Свободной рукой она приподняла грудь и приблизила к лицу ребенка. Несколько раз беспомощно ткнувшись, он нашел сосок, обхватил губами и начал жадно сосать.

Спорщики, стоявшие у противоположной стены, разом умолкли: их удивило и встревожило, что больше не слышно детского крика. Сердце Росса оборвалось. Решив, что сын умер, он быстро обернулся. Вместо неподвижного тельца он увидел картину, поразившую его до глубины души.