Их взглядам открылся ровный плавный склон горы, сверкающий в лучах солнца толстым ковром свеженаметённого снега. И это совершенное в своей аккуратности творение природы уродовали две кривоватые рытвины, над которыми всё ещё лёгкой позёмкой клубилась снежная труха. В самом низу, у края Обледенелого леса, маячили две фигурки. Обе достаточно внушительные, чтобы их было можно рассмотреть, но Озваш смог узнать только наагалея Вааша. Мужчиной овладело недоумение. Шаашидашский наагалей то здесь что делает?

– Тиш, посмотри, кто там, – Озваш окликнул своего глазастого брата и посторонился, уступая ему место.

– Наагалей Вааш, – сразу же сказал Тиш.

– Его я и так узнал. Кто с ним?

Тиш долго присматривался и с недоумением хмурил брови, прежде чем просветлеть лицом и ответить:

– Это наагалей Ссадаши. Он тащит что то на себе.

– Мир не видал таких идиотов! – презрительно процедил Озваш. – Неужели они не знали, куда едут? Их тут сожрут раньше, чем они сами проголодаются!

Тиш продолжал всматриваться в наагалея, смех которого долетал и до их ушей. Перехватив свою ношу, наагалей тряхнул её, поднимая чуть выше, и в снег полетело что то тёмное. Верхушка непонятного груза оголилась, и солнечные лучи окрасили её в золотистый с серебряными отливами цвет. Сердце мужчины сжалось от узнавания, и он, лихорадочно поскальзываясь на снегу, подался вперёд. Слежавшийся пласт пополз вниз по склону, чуть чуть не утянув нага за собой. Озваш едва успел оттащить брата.

– Ты что творишь?! – разъярённо прошипел он.

– Мне кажется, Иллаза у них, – почти неслышно прошептал Тиш. – Только её волосы и волосы матери так сверкают на солнце.

Озваш, позабыв об осмотрительности, сам подался вперёд, с жадностью вглядываясь вниз. Вааш поднял упавшую шапку и, отряхнув, опять натянул её на голову девушки, но Озваш успел увидеть необыкновенный цвет – цвет волос сестры.

– Живо за ними! – отрывисто скомандовал он и первым пополз вниз по склону.

– Ссадаши, ты совсем идиот? – ярился Вааш, заботливо поправляя шапку на раскрасневшейся девушке. – Тут прожорливых тварей больше, чем у тебя волос на голове. Какого хрена ты так вопил? Нельзя было спокойно спуститься?

– Да ладно тебе, – Ссадаши легкомысленно усмехнулся. – Может, хоть что то съедобное придёт. И горящее.

Наг потрогал хвостом обледеневший ствол ближайшего дерева. Ветки его печально зазвенели, говоря о своей невоспламеняемости.

– Олух! – Вааш всё же отвесил парню подзатыльник. Тот, впрочем, не обиделся.

– Куда нам ползти? – Ссадаши с энтузиазмом осмотрелся.

– Туда, – Вааш с тоской осмотрел обросшие бородой из сосулек деревья, среди которых они оказались благодаря идиотизму Ссадаши. В зайзишарских лесах всегда было очень опасно, и с беззащитной девчонкой здесь делать нечего. Он то хотел проползти по краю подножия, но теперь поди поднимись туда по рыхлому снегу! – Нет, Ссадаши, мозги ты себе точно отморозил! Или отравил.

Ссадаши в ответ хохотнул, и Вааш с подозрением посмотрел на него, всё больше и больше уверяясь в своей правоте. Этот поганец хоть и любил нарываться на неприятности, но, когда от его действий зависела ещё чья то жизнь, предпочитал вести себя осмотрительно.

Вааш втянул носом воздух и огорчённо прицокнул, не почувствовав ничего, кроме свежего льдистого запаха снега. Настолько свежего, что, несмотря на холод, наагалей сгрёб в кулак горсть снега и с наслаждением запихнул его в рот. Снежинки приятно захрустели, моментально подтаивая на языке и выхолаживая зубы до боли.