— Вот дерьмо! — с чувством произнес я, снова попытавшись стряхнуть его на землю.

— Бесполезно, — странным голосом отозвался Дол, вынудив меня обернуться. — Новорожденные нурры перемещаются у матери на спине, держась зубами за специальный сосок. До тех пор, пока не смогут ходить самостоятельно.

— Я ему не мать!

— Да, мать он только что потерял. Но что-то мне подсказывает, что звереныш нашел себе другого родителя. И, судя по всему, им теперь являешься ты.

***

Первое, что потребовал Дол, когда перед нами открылись ворота форта, это воду. А как только ему дали пузатую фляжку, от души к ней присосался, даже не подумав, что не только он полночи страдал от жажды. И все же флягу отжать у него я не смог — мне вместо этого принесли другую. А когда воды в ней не осталось, между встречающих, которые смотрели на нас, как на выходцев из преисподней, протолкался незнакомый, сурового вида мужик в кожаном пальто и хмуро бросил:

— Дол! К начальнику форта. Живо. И вы, господин маг… вас тоже просили зайти.

Просили так просили. Поправив висящий на локте плащ, который весьма удачно скрыл от посторонних глаз болтающееся на моей руке (к счастью, притихшее) недоразумение, я последовал за обоими карателями, ловя на себе недоуменно-растерянные взгляды. Народу в коридоре, правда, было немного. Всего два стража, которые после недолгих препирательств впустили-таки нас внутрь, несколько бледных, не отошедших после вчерашней бойни рабочих и один-единственный пожилой, сморщенный весь, сухонький и седой как лунь целитель, который, ненадолго выглянув из-за какой-то перегородки, при виде нас с Долом укоризненно покачал головой. А затем снова занялся пострадавшими, которых в этот день… вернее, ночь… у него появилось немало.

Идя по коридору, я почти в каждой комнатушке видел обессиленных, уставших, откровенно измученных людей, которые пережили сегодня такой стресс, что, наверное, уже завтра подадут на расчет, невзирая ни на какие неустойки. Многие, получив помощь целителя, не нашли в себе сил даже на то, чтобы покинуть предназначенную для оказания первой помощи клетушку и дойти до своей комнаты. Кто-то спал прямо там, где упал. Кто-то сидел у стены, вперив невидящий взгляд перед собой… Люди были напуганы. И я, проходя мимо, искренне посочувствовал тем, кто сегодня потерял друзей и коллег.

Оказавшись в большом полукруглом помещении со множеством дверей, где так же потеряно бродили люди, я покрутил головой, но проводник направился сразу к лестнице, которая крутым штопором уходила на нижний этаж. Там оказался почти такой же полукруглый «холл», где уже не было никакого народу. Потом мы спустились на минус второй этаж с такой же несложной планировкой. И только там, добравшись до неприметной, абсолютно ничем не выделяющейся металлической двери, не соизволивший представиться каратель остановился.

— Заходите, — сухо отозвались изнутри в ответ на осторожный стук.

Каратель молча отворил тяжелую, сильно смахивающую на сейфовую дверь. Мы с Долом так же молча зашли и вопросительно уставились на собравшихся внутри людей.

А народу было прилично. Во-первых, мастер Ноос, который уставился на меня со смесью злости, подозрения и недоверия. Во-вторых, тот самый мастер, которого Дол называл не иначе как Стариком и который почти точно так же зло, как Ноос, воззрился на своего подчиненного. Третьим в этой компании оказался крепкий мужчина довольно-таки преклонных лет в простом, но искусно пошитом камзоле. Ну а последним на нас из-за письменного стола воззрился невысокий худощавый тип с довольно-таки необычной внешностью. Он-то, скорее всего, и являлся самым главным начальством, в присутствии которого никто до сих пор не присел.

Впрочем, присесть тут было ровным счетом некуда, поскольку в кабинете начальника форта имелся только один стул, и он, как вы понимаете, был уже занят.