— Что я опять сделала?! — возмутилась она. — Чего ты все ругаешься на меня?

Эм не ответил. Ну что ей ответить? Она ни в чем не виновата. Виновата, конечно. В том, что у нее такие обалденные глаза и что ее тонкая фигурка вызывает мурашки в пальцах.

Он указал на пакет:

— Там… Возьми. Это тебе.

Ксюша непонимающе перебрала рукой покупки и вытащила на свет божий медвежонка. Показала ему. Эм кивнул:

— Подарок…

— Мне? — взвизгнула от радости Ксюша. — Вау! Реально мне?

— Ну а кому ещё, — пробурчал Эм, не желая показывать, что доволен ее реакцией.

Ксюша прижала игрушку к груди:

— Вау! Спасибо! Всегда о таком мечтала!!!

Ну слава тебе господи и слава Дарику! Вот и нету напряжения. Может, таки удастся закончить этот заказ меньше чем за день.

На берегу Дона у Эма было одно знакомое местечко, куда он неизменно привозил моделей и по совместительству любовниц на пикник. В тени раскидистых плакучих ив прятался пятачок травы, укрытый кустами от всего остального берега и практически незаметный с воды. Туда Эм и привел Ксюшу, которая сразу же начала проваливаться каблуками туфель в мягкую землю. Бросив покрывало на траву, Эм разгрузил сумку с карандашами и папкой рисунков, подал девочке пакет и велел:

— Давай, сделай пару бутербродов, на закуску. А я пока пройдусь, посмотрю, кто тут и что.

Ксюша кивнула, посадив рядышком медвежонка, и принялась раскладывать припасы. Эм вышел из-за кустов на широкий луг и огляделся. Народу было немного, все больше мамочки с малышами на одеялах и парочки, загорающие топлесс. Эм искал взглядом одиноких и кучкующихся мужчин, но таковых на берегу не оказалось. Вот и славно, никто не помешает.

Он достал из рюкзака бутылку виски и с наслаждением глотнул любимый алкоголь. Напиваться нельзя. Надо закончить заказ.

Вернувшись к месту пикника, Эм присвистнул, оглядывая импровизированный стол. Ксюша ловко разложила последние кусочки копченой рыбы на хлеб, облизала пальцы и улыбнулась:

— Ну вот, можно пировать!

— Мммм выглядит аппетитно! — Эм присел напротив девочки, протянул ей пластиковый стаканчик. — Тебе сок, мне виски.

— Ну ты и алкаш! — засмеялась Ксюша, наливая себе ярко-желтый сок. — Дай и мне каплю!

— Нет уж, — он помотал головой. — Подрасти сначала!

— Ты меня все время за ребенка принимаешь! — вздохнула Ксюша. — А я уже давно и пью, и курю.

— Ну и что хорошего? — нахмурился Эм. — Сказал, я в этом не участвую!

— Ты мне не папа! — разозлилась она. — И не смотрящий! Ты клиент! Блин, не иби мозги!

— Хорошо, что напомнила! — Эм раскрыл блокнот, вынул карандаш и принялся затачивать его. — Раздевайся.

Ксюша молча принялась стаскивать одежду, потом легла посреди пикника, раскинув руки, и сказала дрожащим голосом:

— Педофил.

— Дура, — досадливо ответил Эм. — Я тебя пальцем не тронул. И не собираюсь.

— А смотреть нравится…

Она чуть не плакала, и Эм отложил блокнот, присел рядом с ней:

— Ты сама ко мне подошла. И не говори, что это в первый раз.

Сорвав ближайшую ромашку, он протянул ей стебелек:

— Мне надо рисовать. Это мой хлеб. И мне приятно рисовать тебя, у тебя красивое тело. И офигенные глаза! Ты вообще вся офигенная! Но когда обижаешься, твои глаза становятся злыми.

Он настойчиво щекотал ее лепестками ромашки, и Ксюша не выдержала, взяла цветок, уткнулась в него носом:

— Ты не такой, как все…

— Очень надеюсь, что не такой.