– Отчаянье?

– А вам исследовательский пыл заменяет нервную систему?

– Нет. – Товарищ инженер переходил ладонями с одного выступа на другой, как будто читал текст, предназначенный для слепого. Господин аниматор с трудом сдерживал раздражение.

– Может, уже скажете – что там внутри? В известняке.

– А почему ты решил, что там что то есть?

– Да идите вы!

2

– Как хотите, дядя Саша, что то с ними не так.

– Что именно?

– Да все! – В голосе Дениса проступила нетерпеливая злость.

– Люди как люди, – как всегда, чуть флегматично и немного замедленно ответил товарищ инженер, характерным движением поглаживая вертикальные морщины на впалых щеках.

– А я чувствую – что то не так. Какие то они вроде как искусственные. В детстве мне казалось, что люди, которых я встречаю на улице, только для того и существуют, чтобы попасться мне навстречу, а когда заворачивают за угол, пропадают с моих глаз, тут же замирают и стоят как деревья. Смазка для глаз.

Они лежали в «своей» хижине, которую им неизвестно кто выделил, между ними располагалось на глиняном полу всегдашнее блюдо с угощением, которое неизвестно кто санкционировал.

– Я видел, как испражняется в кустах один здоровенный абориген – они функционируют, даже когда они не на глазах у нас. От них пахнет. И я видел, как женщины моются в ручье, то есть знают, что надо мыться.

– Мы вместе видели, дядя Саша. Я видел больше, вы быстро отвернулись.

– Я успел увидеть все, что мне было нужно.

– Мои интересы интереснее и дальше простираются.

– Только не надо пошлятинки.

– Не понимаю, о чем вы.

– Понимаешь. Они ведут себя как обычные люди.

– Ну какие обычные, какие, блин, обычные! Дикари так себя не ведут, дядя Саша.

– Можно подумать, ты регулярно попадаешь к дикарям. Твое мнение основано на читанных в детстве книжках, «зачем аборигены съели Кука?», да еще фольклорные ансамбли, что сидят на берегу в здешних отелях, ожидая, когда появится катер с туристами. Эти не похожи ни на книжных дикарей, ни на отельных, вот ты и нервничаешь.

– Вы хотите сказать, что вам тут ничего не кажется странным?! Здесь, кажется, нет ни змей, ни ядовитых пауков, отдельные комары, пара мошек. Цикады.

– К тому же мы здесь недолго, может оказаться, что какая нибудь гадость еще найдется.

– Сам этот островок гадость!

– А потом, тут неподалеку есть острова с таким же здоровым климатом, я бывал. И ты бывал.

– Ну да, вы все про Бали. Бали, Убуд. У нас тут какая то Убудь. Мы прибудь на Убудь. Какая барыня ни будь…

– Денис, я просил!

– Ладно ладно. Хотя материться хочется непрерывно. Просто непрерывно хочется материться.

– Я прошу.

– Ладно, скажу не матерясь. Знаете, что мне у них не нравится – у них нет вождя! Проще говоря, нет власти. С кем договариваться?

– По моему, они просто по другому организованы. Живут как бы родами. В каждом таком хуторе есть что то вроде вожака, или авторитета. Так, по крайней мере, мне кажется. Власть нужна, чтобы что то делить распределять. А здесь и еда дается сравнительно легко: по моим наблюдениям, должно быть как минимум четыре урожая в сезон. А то и больше. Тепло – вообще даром, поэтому роль власти и не так заметна. Во всем остальном – как у всех: старики, молодежь, дети. Правда, со стариками они носятся, прямо как в Норвегии. Такое отношение к старикам – признак высокоцивилизованного общества. С детьми все и всегда тетешкаются, а вот старики…

– Падение нравственности начинается, когда культ предков заменяется культом потомков.