— Не заразить, — постучал я легонько указательным пальцем по стене. — А просто отправить на больничный.

— Как это?

— А вот это, Ваня, уже другой вопрос… Тут надо подумать. Как ты там говоришь? Технически?

— Ага… Так председатель у нас говорит, и все за ним повторять стали. Даже конюх и доярки. Ну, я прицепом…

Я кивнул, чувствуя, что действовать надо немедленно, не до колхозных баек сейчас.

— Я чего пришел-то… Собирайся, поехали. По дороге как раз все и все обдумаем. Сможешь машину служебную взять?

— Куда?

— В морг.

— Что, опять? — сглотнул оперативник.

Я даже в полумраке коридора разглядел, как Гужевой чуть побледнел. Свежи в памяти предания.

— Да не волнуйся, не вскрытие там, а его результаты. Судмед просила заехать, та, что с Гошей. Помнишь ее?

— Как такую забудешь, приснится — и заикой станешь, — вздохнул тот.

— Да нормальная она бабка, просто с придурью.

— И со змеёй, — вставил веское Ваня. — Может, один съездишь?

— На чем, Ваня? На палочке верхом? Я тебя как водителя попросить хочу, даже внутрь можешь и не заходить.

— А-а!.. — с облегчением протянул лейтенант. — Ну, так бы сразу и сказал. Конечно, поехали. Пока Трубецкой у начальника заседает, я автомобилем нашим без спроса у него воспользуюсь. А то, чую, если узнает, что ты просил, не даст.

— О наших с тобой делах вообще не надо никому знать, — кивнул я.

— А никто и не знает, — заверил Ваня. — Только Мария Антиповна. Но ей я доверяю.

Последние слова он произнес с особой теплотой. Мы уже вышли во дворик за машиной и встали под тополем, чтобы не светить мордами под окном Купера.

— Маша — молодец, — со знающим видом кивнул я.

— А ты с ней не говорил? — с надеждой и некоторым смущением уставился на меня Ваня.

Вот что ему ответить? Что Мария ясно дала понять, что не прочь выйти за меня замуж? Что ей больше никто не нужен, а все остальное — это показушный флирт, чтобы меня поддеть или чтобы не чувствовать себя ущемленной, мол, вон сколько у меня ухажеров ромашковых, на тебе клин светом не сошелся, Морозов. Ах, женщины, как вас понять? Да никак… Надо просто жить и при этом умудриться вас не обидеть…

— Ты чего молчишь? — вывел меня из раздумий Ваня. — Что она сказала? Ты про меня говорил?

— Говорил, — не стал я отпираться.

— И что? — Гужевой вытянулся в струну, как кобра перед броском.

Ну или как заяц, заприметивший в небе орла.

— Сказала, что не готова пока к отношениям.

— Как это — не готова?

Я почесал нос, такое выражение еще не прижилось и не понятно большинству советских граждан. Оно и понятно, что это значит — не готова или не готов? В СССР ведь как — всегда готов! Все наше сознание кричало о том, что мы должны построить общество и страну, начав с себя. А именно — школа, учебное заведение, женитьба, семья и работа (и можно немного в другой последовательности, но не слишком). Вот приоритеты любого гражданина, любой девочки или мальчика. Поэтому профессию выбирали с детства, преимущественно «специальность космонавта», кто чуть старше, те уже мечтали о врачах, парикмахерах и других продавцах. Мечтать стать представителем обычной профессии в Союзе считалось нормальным, не то что в мое время. Ещё нет хипстеров, блогеров и прочих ютуберов, и не скоро все изменится. И в том будущем мечтать о профессии, например, шофера — по меньшей мере, не модно, а большинству и вовсе зазорно.

— Короче, Иван… — я положил напарнику руку на плечо. — Ты ей не люб совсем.