– Да что ты, девочка моя. Как же я вас брошу-то? Вы теперь моя семья.

– Вы ведь не погибнете? – Девочка смотрела на меня своими большими серыми глазами, и в ее взгляде виделась такая печаль. Пришлось девочкам хлебнуть. Жалко их до безумия. А от взгляда на жизнь шестилетнего ребенка я был в глубоком ауте. Иногда казалось, что она гораздо старше.

Глава 26

На службу меня пока не звали, рука не давала покоя. После процедуры с переездом, да еще, видимо, застудил немного, болеть стала сильнее, да и кровила иногда. Я сидел с девочками, иногда с тремя сразу, так как жена Истомина, тоже работала. Делал небольшие дела по дому, старшие дочки, решил уж так звать, активно помогали. Истомин с утра до поздней ночи пропадал где-то в городе, диверсантов ловил, наверное. Нет, сам, конечно, старался не высовываться особенно, но и без него не обходилось.

Бомбардировки города усиливались. Гитлер решил не завоевать город, а просто уничтожить его. Пожаров было много. Немцы долбили по городу день за днем. Наши, конечно, пытались отвечать, но силы были явно не равны. Летуны делали по шесть, а то и больше вылетов в день.

Кому везло, кому-то – нет. В районе Кировского завода немцы чуть отошли, но усилили обстрел завода. Красная Армия постоянно контратаковала, пытаясь отодвинуть немцев как можно дальше.

Начала работу Дорога жизни. В город везли продовольствие, а обратно, на «Большую землю», вывозили истощенных жителей. Это было каплей в море, но хотя бы так. Читал в свое время, что, в принципе, дорога по Ладоге позволила не дать городу умереть. Но фрицы бесились. Бомбили Ледовую дорогу постоянно.

С дровами для печки была целая проблема. Ну, негде в городе было их брать. Выручали мои парни. Зимин сотоварищи, все же сделали вылазку в ближайший лесок. Привезли почти целый грузовик, толстых поленьев. Но ведь не станешь, как последний жлоб, все тащить себе. Когда устроили раздачу, прямо у подъезда дома, самим осталось совсем чуть-чуть. Майор их «продрал», за самодеятельность, но потом сказал спасибо. А на следующий день пригнал бойцов из охранной роты да десяток заключенных. Подследственных, подозреваемых не в особо тяжких преступлениях. И бойцы сделали еще одну вылазку. В этот раз привезли три грузовика дров и к каждой машине было привязано по огромному дереву. Пояснили тем, что не успевали распилить. Раздавали на улице в этот раз не только в наш дом, но и в соседние. Конечно, выходило помалу, но это хоть что-то. Люди и этому были рады. Где тем же старикам взять дров или угля. Медленно умирать? Они и так прямо на ходу замерзали. А так хоть какая-то помощь. Вообще, обещали такие рейсы сделать регулярными.

В один из вечеров, уложив детей спать, мы с Истоминым курили сидя на кухне.

– Александр Петрович, в планы не посвятите?

– Относительно чего? – майор вопросительно взглянул на меня.

– Сколько мы будем в Питере находиться. До конца блокады?

– Ну, неизвестно, сколько она продлится в нашей истории. Пока работаем здесь. Дел полно. По Ладоге пришли подкрепления. Капля в море конечно, но это и не последнее пополнение. После Нового года, скорее всего, предстоит наступление, чтобы соединить войска из осажденного города с войсками, пытающимися прорвать блокаду. Немцы контролируют железную дорогу, Тихвин захвачен. Есть задача откинуть немцев от южного берега Ладоги и создать устойчивую оборону. Тут главная задача – Шлиссельбург. Дивизия, из состава 54-й армии, пыталась по льду пройти в город. Там и полегла. У противника оборудованы серьезные минометные точки. Даже не точки, там сплошняком весь берег в пулеметах и минометах.