Собратья Джильберта по несчастью глубоко почитали его за доброту и порядочность и верили ему безгранично. Покаянием у Гроба Господня он очистился от грехов, и, как человек религиозный, он не мог взять на душу новый грех небрежения к своим братьям по вере, даже захоти он поступить так умышленно. Помыслы же у Джильберта были обратные. Он часто молился вместе с ними, и самой горячей и общей мольбой несчастных пленников была молитва о святом наставлении на путь спасения из рабства.

Время шло, а интерес эмира к пленнику не убывал. День ото дня Джильберт изъяснялся все более бегло, а беседы с эмиром становились все более глубокими, и однажды в награду за такое развлечение эмир позвал Джильберта к столу на обед. Обед этот определил всю дальнейшую судьбу Джильберта, потому что за столом оказалась вся семья эмира и в том числе его младшая дочь.

Черноокая красавица внимательно рассматривала чужеземца поверх чадры. Он не был похож ни на одного знакомого ей человека. Ей нравилась его светлая кожа и гордая осанка норманна, она вслушивалась в его голос, тоже ни на чей не похожий. Таких людей она никогда не встречала. Своего интереса к пленнику она не показала, понимая, что отцу это не понравится и может обернуться бедой для обоих. Когда обед закончился, отец с христианином удалился к себе для обычных бесед, девушка ушла на женскую половину, но с той минуты красавец христианин не выходил у нее из головы. Она влюбилась в чужестранца-христианина, без него уже не мыслила себе жизни. Но что ей было делать? Открыться отцу она не могла. Как все девушки своего племени, она вела жизнь взаперти под строгим надзором. Скоро ей выберут мужа и без ее согласия выдадут за него, ее не спросив. Девушка решила разузнать, какая это христианская вера, что побуждает этих белых людей покидать свои удобные жилища и подвергать себя смертельной опасности. Она уже знала, что Джильберт приехал из Лондона, где у него богатый дом. Слышала, как он описывал его в разговоре с отцом. И такой дом он оставил, пойдя на тяготы и мучения, рискуя потерять жизнь — и все ради веры.

Джильберт каждый день уединялся для молитвы в укромной комнатке, специально выделенной эмиром. Теперь час времени Джильберт мог посвятить общению со своим Богом.

Однажды, войдя в свою молельню, он увидел, как висящая на стене богатая шпалера шевельнулась и открыла спрятавшуюся за ней дочь эмира.

— Не ожидал, что тут кто-то есть, — сказал Джильберт. — Я тотчас удаляюсь.

Девушка мотнула головой:

— Постой.

— Это непозволительно, мне следует уйти.

— Я хочу больше узнать о твоей вере, — сказала дочь эмира, останавливая его.

Джильберт посмотрел на девушку: может быть, это редкая возможность привлечь в христианство живую душу?

— Что ты хочешь знать о моей вере?

— Хочу знать, почему светлеет твое лицо, когда ты говоришь о своем Боге. Почему ты не боишься моего отца, почему ты так говоришь с ним и даже возражаешь, чего не смеет никто в этом доме.

— Я верю в своего Господа. Будет Его на то воля, и Он спасет меня. Когда наступит мой конец, меня ожидает вечное бытие. Поэтому у меня нет никакого страха.

— Что такое вечное бытие?

Он объяснил, как его учили этому в детстве.

— Я могу принять христианство? — Можешь, если уверуешь в Спасителя.