Жаль, что так было только на нашем направлении, Красильников сумел привести войска округа в боеготовность и сохранить авиацию, переведя ее на запасные аэродромы. Немцам пришлось снимать войска с других направлений, чтобы усилить 4-армию, обескровленную боями на границе. На начало войны наша 4-я армия состояла из 4-х дивизий, половина личного состава которых приходилась на новобранцев. В то же время немцы против нашей армии противопоставили свою 4-ю немецкую армию. В нее вошли 12-ь пехотных дивизий, кавалерийская дивизия и танковая группа. Вот с таким более чем трехкратным перевесом в силах немцы нанесли по нам удар. Мне бы очень хотелось видеть лица верховного командования вермахта, когда их планы начали рушиться с самого начала. Брестское направление, а точнее направление Брест — Пружаны — Слуцк — Бобруйск, по которому они нанесли удар, оказалось им не по зубам.

Радоваться, конечно, рано ведь война только началась и как отреагирует на заявление Красильникова Сталин и поверит ли он нму, мне было неизвестно. Тем более это я знал, что нам удалось хоть немного, но улучшить обстановку по сравнению с возможной. А ведь другие считают, что все идет кувырком. Ну да ладно, как говориться — бог не выдаст, свинья не съест. Все еще впереди и я уверен, что будущие не будет таким мрачным, как у меня.

К полудню мы забурились в глухую чащобу и встали лагерем. За переход у нас погиб один раненый и ухудшилось состояние еще у троих. Все остальные ходили с мрачными лицами, хотя упаднического настроения не было, скорее это была мрачная решимость стоять до конца и отомстить за ребят. С таким чувством наши предки стояли на Куликовом поле, когда против них вышли гораздо большие ордынские полки, тоже чувство испытывали солдаты батареи Раевского во время всем известного сражения, когда сражались почти в полном окружении. Теперь и мы его чувствовали. У нас был один огромный плюс по сравнению с людьми этой эпохи. Мы знали, что победа будет за нами, нам же надо, чтобы она не была столь кровавой. Ради этого я готов был лечь костьми, но не допустить парады бритоголовых, транслируемых по телевидению, слом памятников нашим бойцам… Говорят, что от одного человека мало зависит происходящее — вранье, если человек хочет, а уж тем более и имеет возможность, хоть и малую, изменить что-то, то это произойдет. Сейчас, мы готовились именно к этому. Комбат принял решение понемногу продвигаясь в сторону фронта, мешать всеми силами немцу. Выход ко своим должен был произойти, когда обстановка по нашему случаю будет прояснена. Вот только до меня не очень дошло, как это станет известно зам, находящихся в тылу немцев.

Лежа на земле, под деревьями я жевал травинку и думал о следующих наших шагах. Точнее, о действиях нашего комбата. То, что он будет действовать не по обязательным канонам, я был уверен. Еще по службе в Чечне он дурил голову боевикам, действуя нестандартно.

— Лейтенант Стародубцев, к командиру батальона! — раздалось со стороны командиров. Сразу при разбивке лагеря, комбат приказал поставить себе палатку и теперь заседал в ней с ротными. Вот теперь придется идти и узнавать свою судьбу. То о чем я размышлял еще пару минут назад, мне станет ясно через последующие пару-тройку минут. Когда я вошел в палатку, то мне стало ясно — слишком долго медитировал, проще говоря — спал. Внутри находились все командиры батальона. В десятиместную палатку набилось почти два десятка человек. Здесь находились и снайпера, Воронов мне приветливо кивнул, когда я вошел внутрь.

— А вот и наш герой — желчно проговорил комбат — я еще пять минут, назад собрал весь состав у себя, почему опоздал?

— Виноват, по нужде отходил — покаянно сказал я, умолчав о том, что попросту сон сморил под деревом, тем более, что видеть меня почти никто из присутствующих не мог — хорошо схоронился — готов кровью искупить свою вину.