– В самом деле? Никаких обещаний? Никаких гарантий?

Никаких «я буду любить тебя, пока жив»? – спросил он, ласково обвивая рукой ее плечи. Тогда Пакстон остановилась и поглядела на него.

– Главное, чтобы ты был жив. Больше я ничего не прошу.

Договорились? – Она серьезно глянула вверх, Билл так вымахал, что даже его плечи нависали над ней.

– Договорились.

– Замечательно. Это мы уладили. – И они пошли дальше, смеясь и болтая, обходя другие парочки, погруженные в то же занятие, и Пакстон гадала, не мешает ли капитану мысль, что кто‑то может его узнать, однако, похоже, это его ничуть не смущало, и вскоре он остановился, поглядел на нее и снова захохотал.

– Что это мы, черт возьми, делаем? Мы одолели уже полдороги до Штатов. По‑моему, мы прошли этот лагерь из конца в конец.

Она тоже засмеялась. Ей так нравилось быть рядом с ним, все казалось чуть‑чуть безумным.

– Наверное, мне пора возвращаться в гостиницу.

– Я провожу тебя, – огорченно произнес Билл, ему так не хотелось с ней расставаться. – Зайдем выпить? – Им обоим казалось, что‑то надо отпраздновать, хотя девушка еще не понимала, что именно.

Она улыбнулась, приветствуя эту идею, прикидывая, не наткнутся ли они там на кого‑нибудь из журналистов, а впрочем, наплевать.

Билл поехал с ней вместе в арендованной машине, стареньком «рено», который едва справлялся со своей задачей, припарковался у входа в гостиницу, вошел бок о бок с ней в холл, обнимая Пакстон рукой за талию, когда они поднимались в бар.

Им обоим выпал необыкновенный вечер. Пакстон чувствовала, что прожила целую жизнь за несколько дней, и дело не только в расстоянии от Сан‑Франциско до Сайгона, ей казалось, что ее словно выбросило из прежней среды, швырнуло в эту, и она сама еще не разобралась в своих переживаниях. Она видела, как ее привлекает Билл Квинн, и теперь не могла оторваться от него, ее чувства стали уже слишком сильными, и в то же время она испытывала страх, а в каком‑то уголке ее сердца затаилась печаль. В жизни каждого из них были и другие люди, у него жена, у нее еще не оборвавшиеся воспоминания о Питере. Тем не менее оба они сидели рядом, и внезапно Пакстон ощутила, что Билл нужен ей не меньше, чем она ему, и в этом вся суть.

– Пакстон? – Он отчетливо произносил ее имя, привыкая, и она с застенчивой улыбкой обернулась к нему.

– Да?

– У тебя вдруг сделался такой озабоченный вид. С тобой все в порядке?

Она кивнула:

– Да. Просто задумалась.

– Не надо. – Билл улыбнулся и прикоснулся губами к ее макушке. Они как раз входили в бар наверху. Там уже сидели Том Хадгуд и Жан‑Пьер, только что вернувшийся из Гонконга, но уже подцепивший девчонку, а в уголке Пакстон заметила Ральфа. Тот сидел тихонько, погрузившись в разговор с красавицей евразийкой.

При виде его она удивилась: они не встречались всю неделю и нынешним утром Пакстон оставила ему записку в офисе АП.

Билл Квинн тоже увидел его и подвел Пакстон к их столику, чтобы Ральф представил ее даме:

– Франс Тран… Пакстон Эндрюз.

Девушка была поразительно красива. Когда она заговорила, Пакстон различила французский акцент. Она казалась сверстницей Пакстон, нарядилась в белый аодай и, по всей видимости, чувствовала себя в баре вполне уверенно.

– Привет, Франс, – сказал Билл, – как ан?

– Замечательно. – Она улыбнулась, нежно поглядывая на Ральфа.