Когда она стала укорять Джорджа, тот уверил ее, что ничем не может помочь. Но по большому счету он не особенно интересовался Квинни и все свое время отдавал Аллисон, которая в августе ждала своего первого ребенка.

Через три недели после того, как Пакстон приехала с рождественских каникул, Габби родила маленькую девочку с яркими рыжими волосами, совсем как у мамы. Даже в больнице, стоя рядом с Габби с ребенком на руках, Пакстон не верила, что ее подруга стала мамой. Но и Мэттью, и Вильсоны были в восторге от ребенка, и Пакстон ощутила странную пустоту в душе, когда они вместе с Питером приехали к себе домой в Беркли.

– С тобой все в порядке? – заметил он ее состояние, но Пакстон была молчалива, только посмотрела на него с непонятной улыбкой.

– Да, все нормально. Так смешно видеть ее с ребенком!

Мы с тобой знакомы уже больше двух лет, и так хорошо знаем друг друга, а они встретились всего год назад, и вот, пожалуйста, уже женаты, и у них есть ребенок. Как причудливо распоряжается судьба!

– Да, меня это тоже удивило. – Он засмеялся. – Все можно поправить, если ты хочешь.

– Нет. Не сейчас. – Она печально улыбнулась, потому что на самом деле хотела, хотела изменения в своей жизни, кроме того, уже устала от учебы. Она скучала по работе в газете.

Сейчас надо было опять готовиться к экзаменам, опросам, писать контрольные, читать учебники.

Во Вьетнаме воевали теперь четыреста тысяч американских парней, и никто уже не мог понять, что там происходит. Было легче не принимать это близко к сердцу. Но она переживала войну как личное горе прежде всего потому, что через пять месяцев Питер заканчивал юридическую школу.

С грустными мыслями она пошла спать этой ночью и внезапно, когда Питер обнял ее, поняла, что думает о ребенке Габби.

– О чем ты думаешь? – в темноте спросил Питер.

– Какая я отвратительная особа, – пробормотала она, и он рассмеялся.

– Неожиданная мысль.

– Я сама не подозревала в себе таких мыслей.

– Ты опять думаешь о ребенке?

Ребенок был, конечно, очень мил, но ее поразило, как счастливы были Габби с матерью, гармония запечатлелась на их лицах, а она не могла себя вообразить матерью в ближайшее время, хотя и казалось сейчас, что ей это было бы по душе.

– Смотри, если хочешь, мы можем пожениться в июне, когда я закончу школу. Я подыщу себе работу, а затем можно… и ребенка. Мне нравится такой план. – Он сиял от счастья в темноте, кроме того, это была возможность избежать призыва.

– Я даже не знаю, что нам делать. Посмотри на Габби, она уже не вернется в колледж, мне все‑таки хочется его закончить.

– А твои планы насчет Корпуса мира?

Она усмехнулась.

– Этим, наверное, я смогу и пожертвовать. Я не уверена, что вынесу постоянную борьбу с тараканами и пиявками.

– Тогда можно назначить дату? – Он тоже улыбался. – Двадцать восьмого июня, после твоего выпуска? – Это было всего через семнадцать месяцев, и такая определенность обрадовала Пакстон. – Что скажешь, малыш?

– Я скажу «да». И я люблю тебя…

– Я тоже люблю тебя. – Он был счастлив. – Не значит ли это, что мы помолвлены?

– Во всяком случае, это очень похоже на то, – Она засмеялась.

– Можно я куплю тебе кольцо?

– Может, лучше подождать? – Это все‑таки был серьезный шаг, это значило, что она может сказать об этом матери и выслушать дежурные упреки в том, что не захотела выйти замуж за южанина. – Может быть, нам дождаться Рождества? Там будет уже ближе к дню свадьбы.